То хоромы для ученых заморских, то новые казармы для стрелецкого войска, то терем до неба, аж страшно смотреть.

Нет чтобы сидел на стульчике да царские навыки отрабатывал, гоняя холопов и вкушая явства заморские. Нет! Сам всюду носится, по заграницам басурманским да еретическим путешествует.

И всего ему мало: денег, людей премудрых да секретов тайных. Жадный получился и совершенно без стати царской и величия.

Батюшка тоже, грешным делом, любит на задворках дворца дрова поколоть для укрепления пот… Ну, чтобы не одряхлеть раньше времени. Государева ноша ох какая не лёгкая. Но не до такой же степени, чтобы домой заявляться в поту и пыли! Не царское это дело так себя утруждать. Срам один.

Правда казна от Саввиных художеств того и глядишь лопнет. И на что нам столько денег, ежели народ не бедствует, врагов отвадили? Живи и радуйся! Нет! Всё ему неймётся. Матушка царица прям изрыдалась вся: ни внуков, ни покоя.

Ну, а младший, Иван, тот вообще чмо очкастое. Прости господи мою несдержанность.

Этот всё время на глазах, когда не в тереме своём каменном, который ему Савва построил. То с крыши свалится, то в речке топится, то чудища пляски бесовские да хороводы вокруг него водят.

Ни ростом, ни силой Ваня не вышел. Зато в ширину… Прыгает по миру как мячик с блаженной рожей недоумка да в бирюльки свои играется. Не сын, а горе родительское.

Разные были у царя с царицей сыновья, но в одном походили друг на друга: ни в какую не желали жениться.

Матушка с батей и так и эдак пытались их уговаривать – упираются как ишаки заморские.

И грозили им и умаслить пытались. Только зыркают по сторонам и убечь норовят.

Матушка даже смертельным недугом заболеть пыталась. Ну, чтобы там последняя воля усопшего…

Только Ваня пришел, глянул на этот маскарад и посоветовал больше бывать на свежем воздухе и вместо пряников да пирогов есть овощи и фрукты. Ещё и ухмыльнулся, зараза.

Маменьке сразу полегчало и она, в недостойных царицы выражениях, высказала сыну всё, что думает о нём и о братьях его.

Высказать то высказала, а делать что?

* * *

Думали царь с царицей думали и решили, что деваться некуда, – придётся обращаться за помощью к Крёстной. От отчаяния на что не решишься.

Крёстная жила, по меркам государства, недалече, всего в ста километрах от столицы.

Повздыхали, помолились в храме и велели закладывать карету царскую да седлать коней стрелецкой охране.

С виду карета была, как карета, – излишества всякие позолоченные, герб царский, спереди кучер с вожжами, сзади два мордоворота из дворцовой прислуги. Только после того, как средний сын с младшеньким порылись в её утробе, случилось чудо.