пока ещё могли бы

остановить

бессмысленный финал

пустых надежд

и пламени впустую?

Но ты молчишь.

И проступает зал,

где я зачем-то

вдруг тебя целую.

Мне всё равно.

Ладошка на щеке.

Твои глаза так близко.

Невозможно.

И я тону в блаженстве и тоске,

касаясь губ легко и осторожно.

Гарри подпёр мордуленцию кулаками и тяжело вздохнул.

– Сам сочинил?

– Нет. У одного малоизвестного автора вычитал.

Господи! Горе моё. Опять за своё! Так хорошо сидим. Наклонилась, взяла в ладони милую физиономию и чмокнула в губы. И зачем столешницу ломать?! Ну и силища!

– Гарричек! Лапочка! Отпусти стол. Не расплатимся.