Хорошо мы с дочкой вмешались. Так что вместо поминок вовсе даже свадебный пир вышел. И слава богу, если ему есть до этого дело. А этим клушам лишь бы языками почесать.

Больше и подметать нечего. Разве что морковку прорвать, да что-то поясницу тянет. Наверно к грозе. Ничего! Баньку вытопим и будет как новая.

Жалко, что все наши ровесники уже чуть ходят. Скоро и нам на погост. Опять привыкать к месту и людям.

Надо Пелагее оставить машинку, она шить любит. И всякий хлам кухонный. Проверить только не забыть, чтобы какой золотой кубок или ложка серебряная не завалялись. Не поймут. Байки начнут сочинять да страшилки всякие.

Степан заворочался. Проснётся скоро. Блины небось остыли. Сунуть в печь? Распарятся. Стёпа любит поджаристые. ОПЯТЬ! Чуть-чуть. Раз. Порядок. Дымятся. Рюмку зелья, холодненькую. Одну. Больше не дождётся, бражник беспутный.

– Ну, куда ты лезешь целоваться? Умойся иди. Завтрак готов.

Со старым то заботы поменьше, а как опять молодыми будем, тут уж держи ухо востро. Зато не так скучно.

Где-то за пределами сюжета романа и планеты Земля.

* * *

– И зачем нужно было всё это затевать?

– Прихоть. Любопытство. Скука.

– Удалось развлечься?

– Даже и не знаю, как это назвать.

– Глупость человеческая и хаос чувств.