Эта мысль была слишком колоссальна, и его желудок взбунтовался. Он был не в силах постичь, как один человек может быть столь близко связан с внутренним механизмом целого мира.
Рэвен судорожно вдохнул, глотая полные легкие воздуха.
Вместе с кислородом пришло некоторое прояснение.
Высокие метафоры связи с планетой и телесной инфраструктуры начали угасать. С каждым вдохом Рэвен чуть отчетливее сознавал, что его окружает. Он почувствовал привкус металла и духов, во рту пересохло, а к нёбу липла мускусная пленка.
Рэвен был знаком с расширяющими сознание наркотиками. Яды Ширгали-Ши достаточно часто позволяли ему совершать путешествия за пределы собственного черепа, чтобы он узнал эффект воздействия мощного галлюциногена. Кроме того, ему досталась и порция бальзамов. Охота на великих зверей требовала готовности пострадать, и Киприан еще в детстве вбил в него терпение к боли.
Он еще мог понять бальзамы, но галлюциногены?
С какой стати сакристанцам применять галлюциногены?
— Что вы мне дали? — спросил он, зная, что поблизости находится по меньшей мере один сакристанец. Медицинский персонал, скорее всего, тоже, судя по звуку пониженных голосов, шаркающим шагам и пощелкиванию аппаратуры.
Никто не ответил.
— Я спросил, что вы мне дали?
— Яд наги, смешанный с каким-то сильнодействующим производным спорыньи, — произнес голос, которому тут было не место. Рэвен попытался пошевелить головой, чтобы говорящий попал в поле зрения, однако что-то было не так.
— Не можешь двигаться?
— Нет, почему?
— Это мышечные релаксанты.
Позади Рэвена раздалось шипение и лязганье, он закатил глаза и увидел старика, который глядел на него сверху вниз. Сперва он не узнал чисто выбритое и лоснящееся от лекарственных снадобий лицо.
Но голос, ах, насчет