Однако, упомянул я её не потому, что девушка едва не налетела на меня, а потому, что заметил, двух вполне примечательных личностей, которые явно выбрали её своей целью. Всем людям не поможешь, да и чародей вроде бы как должен быть сосредоточен на выполнении своей задачи в любых условиях, но…

Остановившись, я посмотрел на удаляющиеся спины. А затем, развернувшись, последовал за ними на некотором расстоянии. Начало разговора случившегося в проулке, подальше от основных народных масс я не застал. Нужно было выдерживать дистанцию. Впрочем, схему по которой затаскивают таких вот красивых девчонок на нижний уровень, а там и в какой-нибудь подпольный бордель, где она вполне может стать бабочкой-однодневкой для садиста-богача с верхнего уровня, знал и видел её реализацию не раз. Как и сбрасывали потом в канализацию изуродованные трупы. Вот только сделать тогда ничего собственно не мог.

— …спасибо вам дяденьки, — прощебетала девчушка, даже и не подозревая за что благодарит. — А то вот… растерялась я. Совсем-совсем не знала что делать! Шестая дочь я, вот и пришлось в Москву ехать…

«Дурёха… — едва не хлопнул я себя по лицу. — Да ты сейчас просто расписываешься перед ними, в том, что дома ты никому не нужна и никто искать тебя не будет. Зато голосок конечно у тебя как у нежной дриады…»

— …а так я и шить и кроить умею. Вязать опять же!

— Как тебя хоть записать-то? — деловым тоном спросил один из братков-подборщиков.

— Так Алёнка я! — произнесла она, потупив голубые глазищи и поправив выбивавшуюся из под платка светло-русую прядь. — Лавра Оксёмыча дочь. Из Подпятницкого Посада мы, слышали может о посёлке таком!

— Конечно, слышали! — важно кивнул второй. — Кто же в Москве о вас не слышал. Мы же тебя Алёнка сразу заприметили, потому и подошли. Удивились ещё, а что это шестая дочка нашего знакомца Лавра здесь одна делает? Ещё обидит кто!

— Ой, спасибо вам дяденьки! — ахнула девушка. — А батенька мне не рассказывал никогда, что знакомые у него в городе е…

— А ты у нас «А» или «О» «-лёнка», — тут же сбивая простушку с мысли перебил её первый, чирикая что-то огрызком карандаша на грязном куске рыжей обёрточной бумаги.

— Алёнка… — смущаясь произнесла она.

— Вот! Лавр нам так и говорил, а ещё о твоих сестрах упоминал. Как там их, дай Древо памяти…

— Катенька, Юленька, Леночка, Афросья и Проська! — радостно улыбаясь «напомнила» девушка. А ещё два братца — Младшенький Гришенька и старшой Антон!

«Ну, да «и Антон», — почему-то зло подумал я, услышав имя тёски. — И куда же ты Антон, смотрел, когда твоя сестрёнка садилась на поезд в Москву. Впрочем, теперь это не так важно…»