Ракшель жестом подозвал сородичей, державших в руках необходимые инструменты, и давинцы кое-как стащили с Малогарста доспехи. Когда с легионера сняли респиратор, он хрипло, шипяще вздохнул — без маски Кривой дышал с затруднениями.

Поддерживая огромного воина, полулюди подвели его к октету.

Малогарст. Приди ко мне.

Все присутствующие услышали эти слова, и дикари подняли головы.

— Нужно действовать быстрее, — объявил посланник. — Нерожденный уже здесь!

Давинцы торопливо защелкнули кандалы, и, убедившись, что советник закован, отступили и вперились в него взглядами. Легионер неуверенно подергал цепи.

Взревели предупредительные сирены, загорелся поворотный сигнал над левой погрузочной дверью, и пластальной прямоугольник, выкрашенный в чёрно-желтые полосы, открылся, впуская в ангар наружную тьму.

Вошел Цефа, вновь-рожденный шаман; тело мальчика, в котором он пребывал ныне, поблескивало, словно покрытое известью. Сквозь белизну просвечивали кровавые линии порезов и нечеловеческие, ярко-багровые глаза. Жрец, одетый только в набедренную повязку, держал в руке стеклянисто-чёрный нож, испускавший струйки тёмного дыма.

— Ты пришел, глупец, — злорадно произнес Цефа. — Кривой, как именуют тебя Сыны Гора, — искаженный для них, но не для меня. Раса гигантов, выведенных для войны, и ты, неизысканный клинок.

Остановившись перед Малогарстом, мальчик быстро взмахнул ножом, оставив порез на покрытом шрамами торсе космодесантника. Советник едва сдержал вскрик: рана пылала холодом пустоты.

— Гор стал богом. Каждое око эмпиреев следит за его возвышением, и кровь создания, столь высоко ценимого магистром войны, окажется достойным даром.

— Он убьет вас всех! — прорычал Малогарст, натягивая цепи во внезапном приступе бессильной ярости.

Ракшель улыбнулся, оставаясь за спиной Цефы.

— Нет. Ты сам назвал себя пешкой. Это верно для всех нас, и любое могущество, обретенное нами, требует чего-то взамен. Эреб знал об этом, но ты не слушал его, и настало время расплачиваться за твои жалкие заклинания и созданных тобою луперков. Пришел твой последний час. Гор нуждается в сильной руке, которая будет направлять его, и мы возьмем это на себя.

Улыбаясь окровавленным ртом, мальчик завел низкое, грудное песнопение. Температура резко упала, и давинцы вновь начали свой омерзительный танец. Ритм им задавал медленный грохот барабанов, непрерывно и плавно ускоряющийся.

Цефа водил ножом перед Малогарстом, резко опуская клинок в унисон со своим песнопением. Изогнув спину, легионер издавал рев после каждого выпада, и паутина холода расползалась по коже, втекала в кости, сопровождаемая омерзительным шевелением в теле.