…Туалет в мужской половине детского дома был самым обычным, ничем не примечательным местом. Длинный ряд умывальников по центру, а по стенам — стандартные кабинки на армейский лад. От помещения ощутимо веяло казёнщиной… или это был въевшийся запах хлора?.. Однако внешность часто бывает обманчива. Под бездушной шелухой цивилизации кипел чудовищный вулкан страстей. В помещении было четверо. Три парня старшего возраста, около двенадцати лет от роду, в стандартных голубовато-серых пижамах смотрелись здесь как нельзя к месту, а вот почти сформировавшаяся, несмотря на юный возраст, девчонка ну никак не вписывалась в картину интимно мужского помещения.

Сребровласая, с милыми завитушками длинных волос, курносым носиком и большими голубыми глазищами, в бело-розовой пижамке, она смотрелась эдаким ангелом, сошедшим откуда-то с экранов советских телевизоров. Хотя было ли там место ангелам?.. Но вот конкретно здесь и сейчас им точно было не место. Тем не менее, девочка была, и сейчас она жалась к стене, рядом с окном, где заканчивались ряды умывальников.

— Ты обещала!.. — обличительно заявил самый мелкий и щупленький из подростков, стоящий к девочке ближе всего.

Его острое лицо и горящие каким-то фанатичным, болезненным блеском глаза, казалось, поджигают и обоих его спутников — только из-за оголтелости и харизмы парня они ещё были здесь, хотя отчётливо понимали всю неправильность происходящего.

— Когда мы выйдем отсюда…

— Нет! Я не хочу ждать! Ты должна мне. Сейчас.

Парень придвинулся к девочке. Она ещё сильней вжалась в стену. Большие голубые глазищи стали ещё больше от отчётливо расплескавшегося в них страха, и чего-то ещё, чисто женского, сложно поддающегося описанию. Что-то на грани лисьей хитрости и змеиной вёрткости.

— Я позову дежурного воспитателя…

— Зови, — презрительно хмыкнул парень, приближаясь ещё на полшага к белокурой.

— Он со сторожем пьёт, — просветил второй парень, казавшийся увалень-увальнем из-за своего массивного телосложения и совсем детского лица.

— Ага. Уже давно, — поддакнул третий, длинный, словно жердь, с болезненным белым лицом.

Заводила, между тем, приблизился к девчонке вплотную. Его горячечное дыхание обжигало белокурой шею, но вместо возбуждения вызывало лишь дрожь презрения. Парень положил ладонь на бедро девочке, отчего она вздрогнула и громко взвизгнула, но в последний момент взяла себя в руки. Взгляд ангелочка вспыхнул лисьей хитростью, она вдруг подалась вперёд.

— Зачем нам свидетели? — горячо зашептала девочка на ушко мальчика. — Пусть уйдут!

— Щас! — фыркнул заводила. — Они должны видеть. Чтобы… чтобы подтвердить…