Возвращаясь в казарму, я то и дело прокручивал только что состоявшийся разговор с командиром легиона. Нет, вроде бы ничего лишнего не сказал, говорил вполне убедительно и иногда даже с пафосом, с жестами и мимикой кажется тоже не переборщил. Поэтому хочется верить, что не должен был заподозрить меня Венцель в неискренности. Не зависимо от того, что почти все вопросы беседующего со мной двухметрового великана, касались моего бывшего начальника, я вел себя с ним со всей осторожностью, которую только смог выудить из недр своего авантюрного характера. Первое впечатление о человеке на долго остаётся в памяти, вот я и старался не испортить его в глазах этого очень непростого человека. Что же касается коменданта, то думаю ему на меня обижаться не за что. Я дал ему исключительно положительную характеристику. Ну и что из того, что высказался отрицательно о возможности его использования на другом посту? Сказано то это было от чистого сердца и на мой взгляд, синица в руках надёжнее, тем более принятие окончательного решения всё равно остаётся за Венцелем.

Мотая запись разговора то в одну сторону, то в другую, я даже не заметил, как добрался до нужного мне дома, возле которого меня уже с нетерпение ожидали.

— Замочковаль? — с присущим только ему говором, спросил меня Жан.

— Да вроде бы не совсем — ответил я ему, стараясь отмахнуться от лишних мыслей.

— Ты был Венцель?

— У него. А что это не есть хорошо?

— Когда, где — многозначительно кивая головой сказал француз.

— Про Венцеля мы позже поговорим, у меня к тебе вопрос имеется.

— Сказать — тут же дал своё согласие на беседу Жан.

— Вы готовите заговор? Вчера весь вечер только про это и говорили — прямо в лоб, спросил я его.

Жан, как то не по доброму посмотрел на меня, а потом, в свою очередь, спросил:

— Венцель, меня говорить?

— Нет, только про коменданта — спокойно ответил я, на его вопрос.

Глаза француза словно рентгеном прошивали меня на сквозь, но я уже не тот студент, который год назад попал сюда. На такие взгляды не реагирую.

— Ты во мне дыру проглядишь, но толку от этого не будет. Давай поговорим лучше, а потом будем решать, что дальше делать.

— Я не понимать. Так говорить надо Варвара, но тогда она надо пиф паф — выдал французишка.

— Не думаю. Она девочка понятливая, не проболтается — возразил я ему.

— Если поэтому, то пошли она — коверкая слова, решительно заявил Жан.

Мне и самому надоел такой разговор. Одно дело, когда болтаешь о пустяках, в этом случае можно чего то недопонять, не договорить, а здесь разговор предстоит серьёзный, я так понимаю мне удалось проникнуть в очень большую тайну. Хотя, что значит проникнуть, эти пьяницы всё сами разболтали, а теперь один из них возмущается.