Десертный ножик со звяканье падает на поверхность стола. Тяжело поднимаюсь со стула и чувствую, как невидимые пальцы сдавливают грудь, причиняя невыносимую боль и затрудняя дыхание. Бездна, что за напасть-то такая, мало было огненной иглы в колене? Кажется, даже покачнулся, но вовремя ухватился за край стола. Нашел взглядом пузатую бутылку, взялся за длинное горлышко. Надпись на этикетке читать не стал – спиртное, и этого вполне достаточно. Наполняю один из пустых фужеров жидкостью густого медового цвета и в ноздри ударяет крепкий фруктовый аромат: виски или коньяк. Нет желания размышлять по данному поводу, поэтому одним махом выпиваю горячительное, обжигая гортань и пищевод.
Выдыхаю… Прикрыв глаза замираю на несколько секунд. Ощущаю, как тепло разливается по кровеносным сосудам, как отпускают сердце длинные когтистые пальцы невидимой руки и становится легче дышать.
- За молодых, - произношу запоздалый тост и двигаюсь по направлению к выходу: больше мне здесь делать нечего.
Вокруг огни, веселые голоса и улыбающиеся лица, звон бокалов и звуки живой музыки. Музыка… танцпол… ноги сами, повинуясь неукротимому внутреннему желанию, изменили направление.
- А я вам говорю, Матвей Иванович, сроду на заводах Сантинии не производили «шешнажки». Двенадцатые с усиленной фазой выпускались, спорить не буду.
- Вот! Вот! А я вам о чем толкую, уважаемый Николай Игнатьевич. Именно, что усиленные, показывающие на испытательных стендах тягу с коэффициентом один и четыре.
- Но позвольте, это не одно и тоже.
- А вот и не позволю, - вмешивается в затянувшийся спор женский голос. – Мы сегодня собрались скучные железяки обсуждать или поднять бокалы за здоровье нашей юной именинницы.
- Бокалы - это мы завсегда, - оживился то ли Матвей Иванович, то ли Николай Игнатьевич.
- Ах, но что вы, я не столь юна, - послышался кокетливый голосок пожилой прелестницы. И все тут же стали утверждать, что непременно юна и молода и сто очков форы вперед даст любой пигалице.
Дальше не слушал, потому как ноги вынесли на танцевальную площадку и надо сказать, вовремя: оркестр только что закончил играть. Глазам предстал солидный инструментальный набор: тут тебе и две скрипки, и трубы имеются, и даже кларнет с барабаном. Человек пятнадцать расселись полукругом, а перед ними гоголем расхаживал мужчина в черном сюртуке с длинными фалдами. Судя по замашкам, дирижер или концертный руководитель. К нему и подошел с вопросом: