Его слова неожиданно вызвали цепную реакцию. Бестия побелела лицом и выпустила из рук боевой серп; Мечтатель уронил флейту и привстал, глядя на Бестию; Дара вскочила, глядя на Мечтателя… Кристо посмотрел по сторонам, увидел, что все стоят, дожевал кремовую ириску и тоже неловко поднялся.

Он ведь уже видел что-то похожее. Только тогда Бестия чуть со стенкой не слилась, а Вонду вместе со стулом поднимать пришлось. А теперь завуч Одонара пришла в себя быстрее: жестом остановила Мечтателя, призвала в руки серп и развернулась к Максу.

— Кто сказал тебе это?

— «Это»? — Ковальски приподнял брови. — «Бессмертия нет»? Поцелуйша. Сразу же перед тем, как заявить, что я не знаю, против кого пошел. А что за…

— Это слова Холдона, — негромко пояснил Мечтатель, медленно опускаясь на свое место. — И не просто слова. Девиз, то, чем он привлекал сторонников. Вернее, часть девиза. Одна из причин Сечи Альтау, на самом деле. До Холдона Целестия существовала века, и наши предки, хоть и старались прожить жизнь ярко, все же думали о том, что ждет их по ту сторону Вечной Радуги. Считалось, что, если ты творишь добро…

— И тебе будет так же после смерти, — отмахнулся Ковальски. — Понимаю. Холдон был не согласен?

— Полностью это звучит так: «Бессмертия по ту сторону нет, но можно приблизиться к нему на этой стороне». Искусный артемаг, он считал, что люди в этом подобны вещам. И после прекращения существования нет ничего — а значит, по ту сторону Радуги лишь пустота, и поэтому всего нужно достигать здесь и сейчас, пить жизнь полной чашей…

— Местный богоборец, — вздохнул Ковальски. — Этого не хватало. Что, стало быть, ещё одна причина войны? Вопрос веры?

— Вопрос веры, Макс. Многие, особенно люди, жизнь которых коротка, вслед за Холдоном поверили, что… если на той стороне нет ничего — значит, следует продлить свой век на этой. И он обещал им, что, обретя власть, поделится с ними секретами вечной юности… что век людей станет равен веку магов, а маги будут жить, сколько угодно — черпая силы из колдовских предметов. Говорят даже, что он пообещал высшей нежити… что им не придётся пить кровь и существовать за счет людей и «живой» магии. И, если за радугой нет ничего — разве это не значит, что можно творить всё, что угодно для достижения целей? Перед боем с каждым из королей Холдон повторял эту фразу, а они отвечали по-разному или не отвечали…

— И только один из них сказал «Во имя…!» — прошептала Фелла. На лице у нее было привычная до боли мина благоговения, она там возникала, едва лишь речь заходила о Солнечном Витязе. — Мечтатель, откуда ты…