— Надо пить до дна.

— Зачем?

— Для большего уважения.

— Хм?… Ладно.

Он допил содержимое стакана, решив, что в дальнейшем не стоило наливать больше трети. Инга меж тем благосклонно посмотрела на него, и ему не пришло в голову ничего лучше, чем повториться:

— Антон был достойным человеком.

— Достойным, но глупым. Иначе бы он ни за что не решился связаться со мной!

По её щекам снова потекли слёзы. И нервные движения, которыми она те стирала, позволили ему сделать вывод, что девушка основательно пьяна.

— Мне довелось видеть вас вместе не так уж и долго, но могу уверенно сказать, Антон был счастлив с тобой.

— Он хотел быть счастливым со мной, — грустно поправила его девушка. — И это огромная разница.

— Пожалуй, не стоит…

— Нет! — перебила Инга, продолжая открывать новую бутылку, и разлила содержимое по стаканам. Этикетка была такой же, но цвет «рома» явно отличался от прежнего. — Если бы ему было известно, что у меня в голове творилось, то… Но мне не хватало смелости признаться. У меня находился тысяча и один повод не сказать ему, что я не люблю его и никогда не любила! Мы вели разговоры о возможных детях, а я искренне желала просто развестись и уйти от него. Навсегда! Понимаешь?!

С ломтика пиццы, который Остор держал, свалился кусочек болгарского перца. Вязкий сыр тут же растянулся, натянулся нитью и лопнул, разрываясь как пуповина. При такой тираде банально пережёвывать пищу не получалось. Поэтому он вынужденно положил еду обратно в коробку и сказал:

— Не уверен, что понимаю. Но очевидно, что ты сейчас на него злишься.

— Да. Именно так! — воскликнула девушка. — Потому что едва я собрлась с силами покончить с этими отношениями раз и навсегда, как он взял и умер!

«Как же это нехорошо с его стороны. Ай-яй-яй!» — внёс нотку чёрного юмора Арьнен, и Остор едва не прыснул со смеха.

Не то, чтобы островитянин давно очерствел сердцем, просто смерть являлась для него событием обыденным, а Антона он знал крайне недолго. И, если быть честным, то и особой симпатии тот так и не вызвал.

…Но вести себя равнодушно было не очень-то вежливо.

— И теперь мне остаётся жить с этим. И не просто так. Нет! Раньше я была женой, которой полагалось любить и с добротой, и с нежностью относиться к своему мужу. А теперь я его вдова! И это вносит обязательств ещё больше!

Дрожащими от эмоций руками она подала ему стакан. Для отказа у него не нашлось слов.