Так я и сделала — выбрала самую видимую и самую яркую цель, которая и развеяла все сомнения.

— Плечо, — сказала я своему отражению, как если бы оно было моим инструктором. — Мне не нравится мое правое плечо.

Отражение развернулось спиной и я увидела укус. На этот раз я изучала его пристально и детально. Вот же широкие у них пасти — до лопатки прокусил! Следы от острых зубов, похожие на полумесяцы, очерчивают ровный полукруг от шеи до плеча. Ранки до сих пор красноватые, как если бы были свежими, хотя я вижу, что они затянулись толстым слоем дермы. А в середине полукруга из отметин я увидела проступающие на поверхности кожи синие вены, словно они вылезли из глубины тела и поднялись к самой границе кожных покровов, тянув за собой всю остальную сетку кровеносных сосудов. Именно этот пятачок неприятно зудел.

Я тяжело вздохнула. Мне не нравится мой шрам.

Я пытаюсь быть оптимистом и все списать на загадки ДНК. Что там говорил Кейн? Мы тут все мутировали по-разному? Может, я зря беспокоюсь и у меня непохожий на остальных переходный период? Но это гребаное чутье не обманешь, хотелось бы мне его вырезать и сжечь. Чутье говорило мне, даже нет, не говорило, а как обезьянка в костюме в красную полоску с тарелками в руках, било мне в ухо азбукой Морзе: «Шрам не должен так долго заживать!».

Я вгляделась в отметины от укуса уже в сотый раз, потрогала, помяла, но мартышка не затыкалась. Я умею различать боли в мышцах, суставах, неврологические боли, но этот странный ноющий зуд от всплывших на лопатке вен я объяснить не могла.

«Покажись Кейну!»

Заткнись, гребанная мартышка! Тебя вообще не существует!

Но мысль уже была заложена и теперь я ее думала. Я понимаю, что глупо пытаться утаить от Кейна мои странные метаморфозы, ведь так все и началось сорок лет назад. Президенты и руководители фармкомпаний побоялись рассказать правду народным массам, предпочли умолчать о том, что лечение не прошло проверку на эффективность. Они боялись потерять авторитет, свое прибыльное место, свою драгоценную комфортную жизнь. А потом мы потеряли целый мир.

Я понимала, что могу еще много часов стоять так перед зеркалом и разглядывать шрам, но это не поможет ему затянуться. Тем более решение я уже приняла, и я все равно к нему приду рано или поздно. А как я уже сказала, спасение человечества не терпит отсрочек, а потому мне надо показаться Кейну немедленно. Он единственный во всем мире может сказать, что со мной происходит. И если вдруг моя тайна станет моим палачом, так тому и быть. Я не посмею посягнуть на шанс спасти человечеств из-за страха за собственную жизнь.