Да, расцветут огненные цветы!

Грохнуло раз, затем второй!

Скрежетнули и взвизгнули по стенам, потолку и полу осколки. Слышно было, как и надо мной пронесся стальной рой.

А я с низкого старта, отталкиваясь руками, бросился вперед, на ходу выхватывая оба револьвера. Только сейчас донеслось подвывание, скуление, рычание от злобного до какого-то обреченного. В несколько длинных-длинных секунд, когда казалось, что сам воздух сделался густым, а ноги несли еле-еле, будто в кошмарном сне, преодолел расстояние, разделяющее меня и волканов.

Первый представлял собой кусок окровавленного мяса с обрывками, изгвазданной в крови шерсти, но шевелился, про это и говорил Джек. Если им дать время, те которые не получили доброй стали в горб, регенерируют, и придут на помощь хозяйкам. Почти приставив к наросту между плечами ствол, выжал спуск. Оружие в руке чуть подбросило, мне на лица брызнуло горячей, но воняющей чем-то кровью. Не обращая внимания, я перешел к следующему.

И дальше, дальше, мерно, методично, как заведенный механизм. Ноги скользили по месиву из кишков, крови, оторванных конечностей. Искал только горбы. И плевать, что в нем уже несколько осколков. Контрольный обязательно!

Если вчера, я едва-едва тащил волкана волоком, то сейчас раскидывал их, как котят.

Все!

Я свою задачу выполнил!

На периферийном зрении мелькали системные сообщения. Не до вас!

Надо их, вообще, убрать, отвлекают, как ни настраивай.

Теперь на помощь спутнику.

Бегом, бегом!

Звуки схватки впереди стихли.

Едва не запнулся об отрезанную голову, которая скалила игольчатые зубы и бешено вращала глазами. Два тела, в балахонах, из обрубок шей натекло подозрительно мало крови, они дергались, отнюдь не в конвульсиях, такое ощущение — пытались встать.

Третью ведьму, на моих глазах, Джек, держа за пышные черные волосы левой рукой, ловко подбил под колено. Еще сильнее оттянул голову и занес правую с ножом, покрытым почти черной кровью, намереваясь перерезать горло. На стальном лезвии вспыхивали синим успокаивающим светом две вязи рун.

А в огромных глазах молодой женщины — обреченность, страх, ненависть, мольба. Все перемешалось в дикий, безумный коктейль. И смотрела она на меня, а я тонул, без надежды выплыть из этих черных глубин, растворялся в них.

Черты лица аристократические. Нежные чуть полные губы, которые хотелось накрыть своими. Ровный ряд белоснежных зубов… Время замедлилось, остановилось. Я любовался — совершенство, как оно есть! И эта женщина может подарить настоящее, безбрежное счастье любому. Но оно мое, только мое!