— И наконец, мы зовём тех, чьи самоотверженные действия и презрение к риску позволили развернуть и наладить продуктивное исследование запортальных пространств. Отряд разведчиков вооруженных сил Организации Объединенных Наций под командованием тогда еще лейтенанта Ярослава Кузнецова! Пожалуйста, поднимитесь сюда, к нам!

— Врёт и не краснеет, — проворчал у меня за спиной Михаил, когда мы дружно поднялись со своих кресел и последовали к помосту с трибуной. — Звание лейтенанта в отряде было только у меня — и то, запаса. А все остальные и подавно гражданскими штафирками были.

— А мне нравится: форму выдали, капралом обозвали, награды на грудь повесили — и сейчас еще довесят, — беззаботно ответил ему Оборотень. — И мне ради этого не пришлось из кожи вон лезть: чего умел, то и делал!

Я едва заметно покачал головой, но ничего не сказал: Вульфи уже не переделать. И если к Высшему ордену Хризантемы и Медали Почета у меня тоже не получалось в полной мере проникнуться чувствами, то Звезда Героя России до сих пор словно жгла сквозь ткань формы. Может, в том виноваты тихие слова нашего Первого, сказанные мне и Михаилу сразу после награждения: “Поверьте, это не политика. Ни я, ни другие ответственные за это не дали бы Звёздам коснуться груди недостойного

Сама сцена награждения прошла по большей части мимо меня: я улыбался, когда это требовалось, с бравым видом выслушал короткий и неполный пересказ самой драматической части наших приключений, когда “спонтанный портал перенес транспорт группы в удаленный мир.” Ну и там далее “не смотря на отказ большей части техники и оружия”, “действуя в полной автономности”, “сумели не только выжить, но получить и доставить в наш мир информацию невероятной ценности”.

Сам я все это время про себя повторял нужные слова, мысленно расставляя пункты выступления в своей голове, пока едва не начал видеть эти строки, словно у меня уже был установлен классический интерфейс. На всякий случай меня страховала Зэта, но я очень хотел справится сам. Наверное, потому что слова были мои собственные. Конечно, я согласовал, что буду говорить, но дело в том, что я и сам хотел сказать именно это.

— …Награждается новым, высшим орденом ООН “Защитник Человечества”!

— Служу Человечеству! — специально, чтобы отдать воинское приветствие так, как принято на Родине, я натянул перед выходом на помост форменный берет, как и Филиппов.

— А теперь просим вас сказать несколько слов, — указал на вынесенную к самом краю помоста трибуну спикер спецконференции. Ну вот, момент истины. А может и… Да нет, без всяких “может”: самый важный момент в моей жизни в этом мире! И настал не тогда, когда я пытался выжить в Японии, и не тогда, когда вел группу вверх по каменным галереям Тщаси, и даже не тогда, когда пошел с голыми руками навстречу Хаосу, прикрывая собой Валора. Иногда обычные слова, сказанные в нужное время нужным людям могут сделать гораздо больше, чем самые титанические личные усилия.