Ноги еле хромали, спина и шея стонали, каждый шаг, словно он взбирается по снегу к вершине Эвереста. Слабые руки не слушались и не хотели держаться за хлипкие, проржавевшие до трухи, поручни. Целую вечность он карабкался вверх. Там, наверху, он уже не мог стоять и проник через дыру ползком.

Татуировку больше не жгло. Это многострадальное место на его груди теперь ощущалось дырой, проходящей насквозь, и края её были ледяными. Тело очень не хотело находиться здесь. Вместо страха внутри он чувствовал что-то вроде надувного бассейна с холодной водой, который всё наполняют и наполняют, и который вот-вот лопнет.

Но…

Его цель здесь.

То, что было Дэваном, напомнило ему разозлённого скорпиона, загнанного в угол, уродливого, шипящего, выкидывающего жало и семенящего лапкам. Он отбивался от пятерых громил-сурийцев, а «отряд контрмагов» стоял поотдаль, почти и не укрываясь за колоннами, словно топла школьников, решивших посмотреть на драку после уроков.

Совсем глупое зрелище, в сравнении с разносом центра и обрушением небоскрёбов. Посохи, увенчанные острыми коронами из осколков минерала, по причудливым траекториям и с жуткой скоростью обрушивались на Дэвана. Он защищался, как мог, то выставлял блоки, то уворачивался, то просто принимал на себя удар. Его кожа то и дело лопалась в месте ударов, обнажая кости и оголяя мясо, но раны тут же закрывались. Он отвечал на атаки быстрыми, но корявыми оплеухами, двигаясь словно марионетка, путающаяся в собственных ниточках.

Сурийцы бились храбро и не оставляли попыток. Ударяли по нему словно единая машина, невообразимым образом координируя общую атаку и не мешая друг другу. Они напоминали то построение римских легионеров, то свалку из американских футболистов, то взлетающую вверх группу поддержки, то что-то, что он не мог вообще ни с чем сравнить. Их удары были мощными, разящими прямо в цель, без всяких обманок и финтов. На смерть. От их взмыленных тел шёл пар, но они не высказывали ни малейшего признака усталости.

Голова Дэвана раскрывалась словно цветок и пыталась достать их пастью, они отпрыгивали и разрывали дистанцию. Когда из спины Дэвана показывалась уродливая длинная рука, они выставляли ей на встречу своё оружие. Иногда Дэван замирал, словно в недоумении, пытался применить свои магические трюки, на которые сурийцы вообще никак не реагировали. И в такие моменты ран на его теле становилось больше.

Всё-таки нашли на него управу? У сурийцев иммунитет к его штукам?

Дэван ничего не может с ними сделать. Поэтому сам всё чаще разрывает дистанцию и бежит.