Егор и Ильса встречались не каждый день, порой их свидания походили на бегство, и Саттор уже морально готовился прикрывать приятеля во время учебного года не только ради гонок. Надеялся только на то, что Брато не будет сильно наглеть, снова подставляя их обоих, но друг его заверил, что разум терять не будет.

– Очень хочется верить, – усмехнулся Рик.

– Кому верить, если не мне? – ответил Егор, честно глядя на друга.

– Угу, – промычал Саттор и удостоился нового взгляда, полного праведного негодования.

Впрочем, Рику было чем заняться, кроме неожиданной влюбленности своего ветреного приятеля. Тем более, до начала учебы это его вообще не касалось. Потому о встречах с Ильсой Романовой он больше не спрашивал и слушал только то, чем Егор сам хотел поделиться.

Саттор добродушно подтрунивал над приятелем, но в душе надеялся, что отношения с генеральской дочкой, которая так неожиданно стала важна для вольного Ястреба, положат конец гонкам и связям с Хмурым. В конце концов, настроен Брато был серьезно, но пока не подошел к здравой мысли. Рик набрался терпения и готовности помочь другу, как только ему это понадобится.

А пока у Саттора хватало собственных забот. Его ожидала долгожданная встреча с отцом, которая так пока и не состоялась за всё время каникул. Корабль коммандера участвовал в дипломатической миссии, исполняя роль сопровождения, и вот-вот должен был вернуться на Гею. Так что лето Рик провел не только без своего закадычного дружка, но и без Георга. Правда, Брато в жизни парня осталось немало, они проводили время вместе, когда не были заняты своими девушками. А вот вчетвером никогда. Более того, Лариса даже не подозревала, сто Егор и Ильса встречаются, и всё из-за Романова. Парни решили, раз генерал не готов принять приятеля дочери – простого курсанта, значит, не стоит и распространяться об этих отношениях даже Ларе.

Они и втроем почти никогда не гуляли. Только по началу отношений Рика и Лары, но Брато быстро заметил, что друг при нем скован, да и Ларисе его присутствие не нравилось, потому мешаться не стал, даже если Рик приглашал его прогуляться с ними, когда планировал какое-нибудь развлечение. Теперь и Саттор оставался в стороне, видя, что в такие моменты другу свидетели не нужны. Парни умели уважать свободное пространство друг друга. Может, этому их научило постоянное соседство: что в академии, что в не ее – но ревности и обиды не возникло, когда оказалось, что жизнь продолжается и тогда, когда они расходятся в разные стороны.

Впрочем, это никак не сказалось на их связи, возникшей еще в далеком детстве, и не отпускавшей друзей до сих пор. Эта связь была крепче кровных уз. Они обрели друг в друге ту душевную близость и поддержку, которая заменила им потерянные семьи. Даже Георг Саттор не смог бы так восполнить пустоту в душе сына, как это сделал мальчишка-полукровка. Как бы полковник ни любил своего приемного сына, но его постоянные рейды и боевые задания не позволяли ему полностью занять место погибших родителей Рика. Потому мужчина радовался и поощрял дружбу, возникшую между мальчишками, позволив Егору занять место в их доме и семье.