Ильса… Скорей всего, ответ нужно было искать именно в ней. Но Георг видел на днях дочь Романова, когда в первый раз приезжал сюда. Они с матерью возвращались откуда-то. Ильса выглядела немного потерянной, но на вопрос матери ответила с улыбкой, забрала у нее пакеты и вошла в дом. Причесанная, в легком платье, со здоровым цветом лица, девчонка не казалась сломленной горем. Так за что Романов казнил Егора Брато? За то, что его дочь оказалась в руках мерзавцев? Но вот она, живая и невредимая, а мальчишка гниет в изоляторе даже без права на защиту.

Тогда Георг уехал, не смог переломить себя. Слишком сильно обжигала всколыхнувшаяся ярость. Ему нужна была холодная голова, чтобы беседа прошла спокойно. А теперь вернулся и даже вышел из флайдера, но так и не сделал следующего шага. Стоял и смотрел на дом, за стенами которого скрылся человек, возомнивший себя богом, которому дано право рушить чужие судьбы. Поморщившись, Саттор приказал себе: «Вперед», – но всё еще не двинулся с места, раздумывая, что он скажет Алексу. Генерал Саттор был мастером рубить с плеча, не утаивая свои мысли, не видел в этом смысла. А сейчас нужна была дипломатия.

– Да какого черта? – разозлился на себя Георг.

И зашагал к входной двери. Он уже поднял руку, чтобы вызвать Романова, когда дверь открылась, и он сам появился на пороге. Два генерала, герои Геи, доблестные вояки, они застыли друг напротив друга, скрестив зазвеневшие клинки взглядов.

– Здравствуй, Георг, – первым отмер Романов.

– Здравствуй, Алекс, – ответил Саттор. – Поговорим?

– Не о чем, – ответил ректор Третьей Космической Академии.

Он попытался обойти коммандера, но тот сделал шаг в сторону, вновь преградив Алексу путь.

– Есть о чем, – твердо произнес Георг.

Романов поджал губы, некоторое время буравил упрямым взглядом товарища по оружию и все-таки сдался.