– Меньше надо грешить, – ядовито ответил Лофиас. – Кто заставлял вытворять такое, за что отправляют на эту планету? Подыхаете по собственной вине, и нечего мне рот, мать его затыкать.

Голос его зазвучал враждебно, неожиданно всколыхнув угасшие эмоции заключенных. Здесь было непринято тыкать их преступлениями. Надзиратели никогда не издевались над смертниками, не обвиняли – это уже сделал суд, не давили на чувство вины. Адора и без того прогоняла их через все круги ада, превращая каждый день в пытку. И вдруг чужак, залетный инопланетянин переступил через негласный закон.

Нет, Рику не было стыдно, он нарывался на склоку сознательно. Сейчас он был далек от всякого сочувствия и простой человеческой жалости, потому что на кону, кроме его собственной, стояли еще две жизни. И обе они были дороже всех негласных законов и терпимого отношения к горстке смертников, которые уже через несколько часов будут орать, срывая связки, от очередного витка боли в суставах, от кошмарных галлюцинаций. Ему не была нужна добрая память охраны колонии, даже пожелания удачи перед полетом. Только перетянуть на себя всеобщее внимание. И парень продолжил накручивать обороты.

Вскоре негромкие переругивания переросли в крик, а еще чуть погодя, в челюсть «эратианца» врезался кулак надзирателя, вставшего на защиту своих подопечных. Рик устоял на ногах. Он сплюнул кровь, ухмыльнулся и кинулся в драку, наплевав на то, что к первому надзирателю присоединился второй. А потом в драку включились и заключенные. К ним спешили другие охранники, им пришлось растаскивать смертников, теперь защищая чужака.

На Адоре никогда ничего не происходило, а заключенным осталось так мало… Они сцепились с охраной. Теперь побоище стало массовым. Прибежали даже те, кто дремал у кромки астродрома, услышав непонятно чей крик: «Парни, там бойня!». Вскоре подтянулись и техники, но они остались молчаливыми свидетелями, смотрели с любопытством, как растаскивают озверевших смертников, как растирают кровь по лицу два надзирателя, так и дравшихся с эратианцем, оказавшимся не из робкого десятка. Сам Лофиас Тир бранился, как черт, охал и хватался за ребра.

– Лофиас Тир, вы должны немедленно покинуть планету, – зло чеканил взмыленный майор Крымский. – Неприятно осознавать, что тот, к кому отнеслись с пониманием и постарались помочь, отплатил черной неблагодарностью.

– Они первые начали! – возмущенно воскликнул эратианец. – Я, мать его, только сказал, как есть…

– Мы не обвиняем заключенных, Лоф, это работа правосудия. Мы только следим за исполнением наказания, – Крымский отряхнул рукав и повторил: – Вы должны немедленно покинуть Адору. Ваш корабль готов к вылету. Прощайте, Лофиас.