– А ты знаешь, что техасские жнецы работают именно такими ножами?

– Ты туда и поедешь, когда станешь жнецом? В Техас?

– Нет, Бен. Я останусь здесь.

Бен повертел нож в руках, глядя на отблески света, бегающие по краю лезвия, потом отдал нож сестре.

– Мне страшно, Ситра, – сказал он почти шепотом.

– Я знаю. Мне тоже. Но это нормально.

– А мне дадут мороженое? – спросил он. – Я слышал, в восстановительных центрах всем дают мороженое.

Ситра кивнула и вытерла слезу со щеки.

– Закрой глаза, Бен. Подумай о мороженом, которое ты хочешь. А потом скажи мне.

Бен сделал, как она просила.

– Я хочу сливочное с фруктами, сиропом и орехами, со сливочной помадкой, три шарика, с шоколад…

Но еще до того, как Бен закончил, Ситра притянула Бена к себе и пронзила лезвием – так, как это делала жнец Кюри. Ей захотелось завыть от горя, но она сдержалась.

Бен открыл глаза, посмотрел на нее, и через мгновение его не стало. Ситра отбросила нож и обняла брата, потом мягко положила его на пол. И тотчас же из двери, которую Ситра до этого не замечала, быстро вышли два специалиста по восстановлению, которые уложили тело Бена на каталку и увезли.

Над жнецами загорелись огни. Теперь, казалось, они сидят гораздо дальше, чем сидели. Дойти до них представлялось невозможным, немыслимым, да к тому же они встретили ее на подходе заградительным огнем своих комментариев:

– Весьма неряшливо.

– Напротив. Крови почти не было.

– Зачем же она вложила оружие в его руки? Это же риск!

– А этот обман с мороженым! Зачем?

– Она его готовила. Хотела удостовериться, что он готов.

– Какое это имеет значение?