Но затем, когда Роуэн добрался до вершины лестницы, его приветствовал какой-то незнакомый жнец.
– Вам пришлось вынести гораздо больше, чем обычному ученику, мистер Дэмиш, – сказал этот жнец приветливо. – Я надеюсь, что вас посвятят в жнецы. Как только это произойдет, я рассчитываю выпить с вами чашечку чая.
Приглашение казалось вполне искренним, никоим образом не несущим политической окраски. Так обстояли дела, когда Роуэн вошел в ротонду. Он столкнулся с жесткими взглядами, а также взглядами ободряющими и успокаивающими. Мало кто из жнецов не знал Роуэна и не составил о нем свое мнение. Его считали либо жертвой обстоятельств, либо преступником, каковых не бывало со времен Века Смертных. Самому Роуэну было бы страшно интересно узнать, кем все-таки он является на самом деле.
Ситра приехала раньше Роуэна. Она стояла в ротонде рядом со жнецом Кюри и не принимала участия в роскошном завтраке, накрытом на столах в ее центре. Все разговоры среди собравшихся вертелись, по вполне понятным причинам, вокруг трагедии в монастыре тоновиков. Ситра слушала обрывки разговоров и постепенно начинала злиться, потому что речь шла только о четырех погибших жнецах. О том, что в процессе «жатвы» погибло множество тоновиков, никто не печалился. А некоторые, напротив, даже подшучивали.
– Трагедия в монастыре тонистов вызвала на конклаве особый…
Но конечно, это был именно каламбур.
Жнец Кюри, которая на прежних конклавах считалась образцом величественной невозмутимости, на сей раз была необычайно взволнована.
– Жнец Мандела сказал, что вчера ты показала очень хороший результат. Но заявил, что пока далек от конечных выводов.
– Как это? – спросила Ситра.
– Понятия не имею. Знаю лишь, что если ты сегодня проиграешь, я себе никогда этого не прощу.
Смешно, абсурдно было предполагать, что, если Ситра и проиграет, в этом будет хотя бы отчасти виновата великий жнец Мари Кюри, сама Госпожа Смерть, которая проявила столько заботы о Ситре!
– Я имела счастье тренироваться под руководством двух величайших жнецов – вас и жнеца Фарадея. Ничто не могло бы подготовить меня лучше.
Лицо Кюри осветила улыбка, в которой гордость переплелась с горечью.
– Когда все закончится и ты пройдешь посвящение, я надеюсь, ты окажешь мне честь и останешься со мной в качестве младшего жнеца. Предложения тебе станут делать и другие жнецы, может быть, даже и издалека. Тебе будут говорить, что у них ты научишься тому, чему не научишься у меня. Может быть, так оно и есть, но я все равно надеюсь, что ты останешься.