– А почему второй месяц зимы, а не первый? Нелогично как-то, – перебила мои воспоминания Шиза.

– Потому, что это сакральный день для всего прогрессивного человечества.

– Какой-какой день?

– День, имеющий отношение к божественному, религиозному, небесному, потустороннему, иррациональному, мистическому, отличающийся от обычных дней, вещей, понятий, явлений. Вот какой.

– О-о-о… – пораженно протянула Шиза. – И что вы делаете в этот день?

– Как обычно, делаем оливье, селедку под шубой, салаты, готовим мясо, у кого что есть, режем сыр, колбасу. Водку и шампанское ставим в холодильник. К детям приходят Дед Мороз и Снегурочка с подарками…

– Я уже знаю, селедка – это рыба, но зачем вы на нее шубу надеваете? – с огромным удивлением спросила Шиза, притом она понимала, что я не вру.

– Чтобы вкуснее было.

– И ты ел?

– Ел, и много раз. Мама вкусно ее готовила, с морковкой, свеклой и майонезом, мм… объедение.

– Кошмар! – Это все, что она могла сказать. Наконец Шиза снова смогла собраться с мыслями. В этом ей помогла страсть к познанию нового. – Дед Мороз и Снегурочка… а это кто?

– Ну как тебе объяснить? – задумался я и приказал: – Мастер, мессир, на выход!

Я посмотрел на моих бойцов невидимого фронта и почему-то не удивился их виду. На магистре была юбка, на мастере блузка, мехом подбитый синий плащ они не могли поделить и рвали друг у друга.

– Господа! – обратился я к ним. – Чертовка там еще жива?

– А что ей сделается, – ответили хором старики, вцепившиеся в плащ. – Прикрылась хвостом и сидит в уголке.

– Что, тоже голая?

– Ага! – радостно закивали старики. Что-либо объяснять им было бесполезно, это я знал по опыту, они давно уже на своей волне, как радиостанция «Голос Америки».

– Тогда верните ей плащ, чтобы смогла прикрыть им свой срам, – сказал я как можно мягче.

– Да что вы, командор! Какой срам? Там одни прелести! – восторженно заявила парочка.

– Все равно верните, пусть прикроет прелести, – уже строже сказал я.