– Не знаю, пару часов поездите по детским приютам, подарки раздадите, и все. С меня печи, капельницы и две бутылки. Выручишь?

– Для тебя, родной Роман Михайлович, все что угодно. Печи – это круто!

– Тогда езжай к посольству. Там подхватишь посольского, и он скажет, куда рулить.

От посольства мы поехали к зоопарку. А там! А там была она, королева! У меня захватило дух, и женщина это заметила, улыбнулась и с легким акцентом спросила:

– Вы тоже член делегации русских?

– Член, но не делегации, – ляпнул я. Стыдно сказать, но я пожирал ее глазами.

– Гиана Монтенари, – протянула она руку.

– Итальяно? – «блеснул» я знанием итальянского, вместо того чтобы поздороваться. Я вообще потерял способность мыслить. И она это заметила.

– No. American. – Голос ее был волшебно-чарующим. По крайней мере, мне казалось тогда именно так. Я смотрел на нее и не мог насмотреться. А она купалась в моем обожании.

– Виктор. Глухов. Раша. – Я потел под ее взглядом.

Когда все закончилось, я отпустил водителя и помощников. А сам остался. Не хотелось мне расставаться с красавицей.

Она сама подошла ко мне.

– Мы можем где-нибудь посидеть и пообщаться, Раша, – передразнила она меня.

– Лучше ко мне. У меня есть водка, картошка в мундире, и я приготовлю салат из печени трески. – В общем, высокий штиль ухаживания вояки. Но это сработало. Я тоже чувствовал, что ее влекло ко мне.

– Картошка в мундире? – Ох уж эти глаза! Они прожигали меня насквозь. – А это что, русский мундир?

– Русский! – уверенно ответил я.

Сев в нарушение всех правил безопасности в такси, мы прибыли на квартиру, где жил мой товарищ, но сейчас он был в отпуске на родине, а ключи от квартиры были у меня, чтобы не жить в нашей гостинице. Как знал, что пригодится. Помыл картошку и под зачарованным взглядом американской итальянки положил в воду.

– А где мундир? – Она чуть голову не засунула в кастрюльку.

– Сверху картохи.

– Это же – harsh rind![2] – Она подняла голову и обиженно посмотрела на меня.