– Ты слышал? – спросил один из них второго. – Левая рука вернулся.

– Это который? Что небесную невесту увез?

– Он самый. Ракгзак и Троннык говорили, – часовой понизил голос, – что сами видели, как перед состязанием этот человек готовил демона на еду. Еще им предлагал попробовать.

– Врут, наверное.

– Может, и врут, – согласился первый. – Только они сами напросились охранять его. Говорят, очень хотят демонятины попробовать.

Часовые ушли дальше, а тень, чуть выждав, метнулась дальше наверх. На вершине холма стояло два шатра. У входа в тот, что поменьше, дежурили два орка. У того, что был гораздо больше, не было никого. Тень проскользнула по земле к шатру и заглянула внутрь.

– Ганга! – осторожно позвала она.

Не получив ответа, протиснулась дальше и встретилась нос к носу с огромной собакой. Та разинула пасть, в которой могла уместиться человеческая голова, и лизнула ночную гостью мокрым языком по лицу.

Ганга со страхом и в то же время с непреодолимым желанием, отбросив стеснение и одежду, прижалась к широкой спине своего жениха. Что ее толкнуло, она сама не понимала. Это было как затмение, как прыжок со скалы в пропасть, без оглядки и сомнений. Она не думала, что ее оттолкнут или обругают. Она не думала, что человек сможет разжечь в ней такой жаркий огонь. Но он смог. Он повернулся, нашел ее губы и, целуя, утопил ее в ласковых нежных словах. Ее сердце таяло и, казалось, перестало стучать.

Ее подняли на руки, легко и в то же время осторожно отнесли на постель. Она открыла глаза, увидела жениха, склонившегося над ней, и снова закрыла. Когда в следующее мгновение его рука прикоснулась к ее груди, она выгнулась, как от удара тока, и открыла глаза. Открыв их широко, она с удивлением обнаружила, что он уже разделся.

– Как ты…

Она не успела закончить вопрос. Нега, истома и огонь стали наполнять ее тело. Ганга крепко обняла человека, прижав его к себе. Ей хотелось познать его, познать быстрее. Но он мягко отстранился, а его губы побежали по ее телу, унося ее куда-то в неведомую высь чувственного наслаждения. Такого ей испытывать не приходилось. Конечно, тетки рассказывали ей, что им нравится это дело, но всегда при этом назвали мужей козлами, грубыми и вонючими.

Человек был нежен, как прикосновение лепестков озерной лилии. Его запах кружил ей голову. Его руки, сильные и нежные одновременно, сводили ее с ума. Она выгибалась от их прикосновений, трепетала и в конце концов не смогла сдержаться, застонала.

– Иди ко мне, – потянулась она к нему губами, и, как только их губы сомкнулись, лагерь огласил истошный, отчаянный вопль.