Мы и удирали. Выскочили из гостиницы, и тут Жюль уперся.
– Мой заплечный мешок! – опомнился он. – Он остался там.
И было рванулся обратно. Я ухватил его за руку:
– Стой. Туда уже нельзя!
– Но там все мои вещи! Там все наши деньги! – взвыл он.
– Бог дал, бог взял, – вздохнул я. – Не переживай, еще заработаем. А теперь уходим отсюда.
По настоянию старика вышли из поселка за два часа до наступления темноты.
– У меня недалеко есть убежище, – сообщил Рамсаул. – Я, когда надо… ну ты сам понимаешь… – Увидев, что Щетина кивнул, продолжил: – Так делаю. Очень, понимаешь, удобно. Заодно посмотрим, не идет ли кто за нами. Диких тут много, и многих безысходность толкает на грабежи. Даже за такое снаряжение, как у нас, можно получить возможность неделю-другую прожить в поселке.
Они шли по дороге с твердым покрытием, над которым время и стихии были не властны. Ветер гонял мусор, кое-где попадались большие камни, неведомым образом оказавшиеся здесь. Сама дорога была безлюдной. По обочинам на кривых деревьях сидели большие нахохлившиеся птицы.
– Падальщики, – показав на них взглядом, пояснил старик. – Их не бойся. Иди ближе к обочине, я первым, ты вторым, а внучек последним пойдет, – подсказал старик, когда они вышли за ворота поселка. – Если что, можно будет залечь в канаве и спрятаться.
Их проводил подозрительным взглядом помощник шерифа, стоявший у открытых ворот, но промолчал.
– А не боишься, что будет буря? – спросил Щетина, поглядывая на небо, затянутое темными низкими тучами.
– Бури не будет, – спокойно ответил Рамсаул. – У меня свой инструмент определения непогоды.
– Да? Это какой же? – спросил Щетина и погладил Самсула по голове. Мальчик все это время шел позади, но сейчас подошел ближе.
– Когда приближается буря, у меня начинает ломить кости. А сейчас они не болят, – засмеялся старик.
Несмотря на возраст, он шел широко, уверенно. Шаг был пружинистый, как у человека, привыкшего к долгим переходам. Щетина подстраивался под его манеру передвигаться.