— Ждите здесь.

Солдат быстрым шагом пошел прочь за бетонные ограждения. Женщина положила руку Эрику на плечо:

— Успокойтесь. Расслабьтесь. У вас плечи подняты до ушей, и вы красный как помидор. Спокойно.

— Все полетело в тартарары. Вы же видели, что произошло?

— Посмотрим, что будет. Может, нам все равно разрешат проехать. Может, вы останетесь. Может, мы все останемся. Последнее было бы ужасно. Я правда предвкушала, как возьму интервью у Низара Азиза. Но давайте не будем сдаваться.

Гино подошел к ним, сверкая глазами. Одну из дужек очков он держал во рту и как будто собирался ее съесть.

— Cazzo![100]

Женщина положила руку ему на плечо.

— Гинито. Тебе тоже нужно успокоиться. Что мы можем сделать? Будем разгребать дерьмо по мере его поступления.

Там, где они стояли, не было тени, и жар, поднимавшийся изнутри тела, казался равным жаре снаружи. Как в микроволновой печи. Эрик жутко хотел пить. Он с мольбой посмотрел на журналистку:

— У вас есть что-нибудь попить?

Она кивнула и залезла в автобус, поискала внутри и вернулась с бутылкой воды.

— Теплая, но жидкость.

Эрик благодарно взял бутылку, открутил крышку и сделал большой глоток. Вода имела кисловатый привкус пластмассы. Но она утолила жажду. Эрик передал женщине бутылку, та глотнула и отдала ее дальше Гино, который то злился, то нервничал. Эрик снова начал разглядывать огромные ворота.

— Почему они такие высокие?

Журналистка проследила за его взглядом.

— Чтобы защититься от автомобильных бомб. Так было не всегда. Раньше вокруг входа стояло нечто похожее на раму. Ворота установили после беспорядков последних лет и принятия решения о закрытии границы для гражданского транспорта.

Эрик продолжал осматривать бетон и колючую проволоку. Ряды пустых, пыльных машин. Мусор, гонимый ветром. Группу людей, стоявших у дальнего конца ворот. Детей среди них он не заметил, но некоторые были подростками. Всех объединял одинаково пустой и безжизненный взгляд, когда они садились на землю плотно друг к другу между пакетами и тряпочными котомками. Многие были не обуты. У стены за ними стоял плакат с красными буквами на арабском. Эрик обратился к итальянцам:

— У нас есть еще вода?

Женщина показала на бутылку.