— Давай.

Эрик наклонился ближе к экранам, как будто разговаривал с ними.

— Ну, давай. Эффект. Дай мне эффект.

Йенс поймал взгляд Эрика.

Тут сумасшедшая амплитуда ЭЭГ-диаграммы уменьшилась, и ЭЭГ снова начала рисовать зигзаги в нормальных пределах. Вслед за ней успокоилась и кривая ЭКГ. Эрик тяжело опустился на стул около компьютера «Майнд серф» и выдохнул весь воздух, который держал в легких, вероятно, с того момента, как сработала сигнализация. Йенс стоял, продолжая сжимать руку Ханны. Лицо его побелело.

— Скажите что-нибудь, доктор. Стало лучше? Что происходит?

Врач долго не отвечал. Потом кивнул:

— Лучше. Вернее сказать, все так, как было в последние две недели.

Он повернулся к Эрику:

— Нам удалось преодолеть самый острый кризис.

Эрик взглянул на монитор и покачал головой:

— Бой продолжается.

На экране продолжал светиться циферблат.

* * *

Должно быть, она потеряла сознание. Открыв глаза, Ханна увидела, что лежит на животе в блестящей золотом пустыне. Песок был теплым и приятным, как сахарная пудра. Ханна села и огляделась. Небо было бордовым, а пустыня не имела ни конца ни края. Ханна уже бывала здесь. Когда — не помнила. Здесь не дул ветер, ничем не пахло, не раздавались звуки. Она вытянула ноги и легла на спину. Теплый песок окутывал тело. Ее клонило в сон. Ханна смотрела вверх, на красное небо, покрытое плотным пушистым одеялом из облаков. Ей нравилось опускать пальцы в нежный песок. Как она сюда попала? Где находится это место? Левая рука наткнулась на что-то твердое. Ханна приподнялась на локте. Старый будильник. С черной облупившейся краской, ржавый, с разбитым стеклом. Маленькие стрелки не двигались, и будильник наверняка не работал уже много лет. Часы тоже казались знакомыми. Ханна повернула их и посмотрела на плоский заводной ключ. Сможет ли она завести их? Едва Ханна обхватила пальцами ключик, ослепительный луч солнца разорвал алое облачное одеяло. Он появился так неожиданно и был таким ярким, что будильник выпал у нее из рук, и Ханна упала на песок, закрыв лицо ладонями. Солнце сожгло красные облака, и мир погрузился в белое сияние.