– В мои намерения не входило инициировать еще одно событие вроде вавилонского. Я слишком много работал ради этого. И только доказав, что я достоин слова, я смог убедиться, что у меня хватит сил противостоять искушению. Я давно хочу обладать им. В том, что касается империй, меня, Элиот, расстраивает их неустойчивость. По размышлении, создается впечатление, что реальная власть – это возможность не просто править миром, а предопределять его будущее. – Йитс пожал плечами. – Вероятно, я это и сделаю.
– Я перестаю тебя понимать, черт побери. Вульф могла убить всех нас.
Йитс пожал плечами.
– Но не убила.
– Но могла.
– Она сделала из него ожерелье. Чтобы всегда держать при себе, я думаю. – Йитс сунул руку в карман пиджака. Элиот отвел взгляд. – Я его завернул, Элиот.
Тот посмотрел на то, что было завернуто в белую ткань.
– Меня восхищает твое предположение, что мне нужно элементарное слово, чтобы
– Где Вульф?
– Внизу. В камере. Спит.
– Что ты собираешься с ней делать?
– Ты сам знаешь. Пора освободиться от Вульф. Позволь мне помочь тебе.
Элиот ничего не сказал.
– Она убийца. Она убила три тысячи человек. Между прочим, она каким-то образом сама подверглась воздействию слова. В Брокен-Хилл поймала его отражение. Случайно, я думаю. Но сейчас она находится в состоянии выполнения инструкции, цитирую: «убить всех». Мы можем только догадываться, насколько глубоко в ней засела эта инструкция. Она пыталась сопротивляться ей, направляя свои мысли на меня. Но она все равно стала частью ее. И никогда не исчезнет. Вульф безнадежна, Элиот. И всегда была такой. Пожалуйста, сделай это быстро, потому что у меня для тебя есть новая работа в Сирии.
– Я не буду помогать тебе править миром.
– Нет, будешь.
– Ты ошибаешься, если считаешь, что хорошо меня знаешь.
– Элиот, – сказал Йитс, – если бы это было так, тебе не понадобилось бы говорить об этом.