И они побежали.

– Самсул становись между деревьями! – командовал на бегу старик. Мы тебя прикроем с двух сторон.

Рядом уже слышался шум, кто-то не разбирая дороги продирался сквозь кусты. Шум слышался справа и слева. Старик стоял спиной к Щетине и сжимал игольник потной ладонью. В левой руке он держал свой тесак.

– А как выглядит дух леса? – неожиданно спросил Щетина.

– Не знаю, дон, нашел о чем спрашивать! Будь очень внимателен.

– Да я внимателен. Тут какой-то человек вышел из кустов и пошел в сторону хищников и… те по моему стали убегать.

– Какой человек? – старик обернулся.

– Да вон он, возвращается. В плаще и капюшоне. Что делать-то будем?

Рамсаул глянул и обмер.

– Мать Земля Хранительница! Луна Сбергательница Тайн. – Он приложи пальцы к животу, потом ко лбу. – Спасите и помилуйте! Смертушка наша пришла… Ай! …

И у же обреченно прошептал:

– Не дошли…

Щетина первый раз видел Рамсаула таким испуганным и ни разу не видел чтобы он молился. Недолго думая, он несколько раз выстрелил в человека. Тот продолжал идти как ни в чем не бывало. Остановившись на расстоянии шага от Щетины, загудел. По нервам дона прошли неприятные ощущения. Он почувствовал позыв бежать и бежать без оглядки, подальше от этого места. Но затем неожиданно для спутников сделал шаг вперед и сорвал капюшон.

– Что и следовало ожидать. Хе-хе. – С нервным смешком произнес он.

– Как я сразу не догадался. Это пугало. Дрон отпугивающий всех живых от этого места, чтобы дикари… Ну местные, – поправился он, – не лазили вокруг бункера.

Придется немного потерпеть. Он будет нас сопровождать и мы будем в безопасности.

– Я не мог-гу т-терпеть, – заикаясь сообщил мальчик. – Я хочу убежать. Мне с-страшно. Я уп-писаляся.

– Вот и бежим к болоту. – громко крикнул Щетина, пытаясь отогнать навалившийся страх, он схватил мальчика за руку и побежал.

Следом подпрыгнув как молодой козел и тонко завизжав, побежал преследуемый гудящим «Пугалом» Рамсаул. Он просто бежал за Самсулом, не соображая, что он делает.

Мальчик ревел во всю глотку и пытался вырваться, старик визжал словно его пилили пилой заживо, а Блюм бежал и считал вслух считалочку: