Если приближались ко мне они вальяжно, эдакие тигры бенгальские, мля, то сейчас больше всего напоминали шакалов, удиравших поджав хвосты и нервно оглядываясь.

Что я наделал?

Убил человека! Мало этого, я еще и глумился над телом покойного! И метрономом в голове вместе с ударами пульса: «Я. Убил. Человека. Я. Убил…». Первого в жизни. И точно не последнего, усмехнулся внутренний циник.

Зато теперь, кроме как исподтишка в спину, этих деятелей можно было не опасаться. Да, первый день на Нинее, а слава отморозка и больного на всю башку мне гарантирована. Девки в любом случае будут языками чесать, может, и у остальных отобьют охоту ко мне лезть.

Когда банда, скрылась из поля видимости. Я, наконец, позволил себе дать чуть волю эмоциям. Бессильно опустился на камень рядом с окровавленной одеждой. С трудом выудил пачку Кента из подсумка. Первую сигарету сломал трясущимися пальцами, кончиком второй долго ловил огонек зажигалки. От употребления коньяка сдерживало только то, что боялся возможной реакции на магические лекарства. А ну как вырубит…

Вколол живительной химии.

Чуть успокоился.

Пришли нормальные мысли, бандит меня бы убил, не задумываясь. Ради сапог, ради поддержания своего авторитета, провокация лишь ускорила развязку, которая должна была пройти по их сценарию. Его-то я и поломал. Что же до головы… Переборщил. Бывает. Удовольствия от своих действий точно не испытывал. Все сделал правильно. Да, пра-виль-но!

Пусть боятся, суки!

После минуты самовнушения вроде бы совесть перестала грызть душу отличными белоснежными зубами, которые были плодом современных профессиональных дантистов. Цивилизация, мать ее так!

И все равно кошки на душе скребли, нет-нет и выпуская острые коготки, запуская их под кожу. Потому что ничего еще не закончилось, даже не начиналось. Четвертый фургон явственно свидетельствовал, что на нем привезли кого-то.

И что тянут, твари?

Джоре ведь мне явно намекнул на то, чтобы я держал под рукой оружие, заточенное против некротических сущностей. Я так и делал.

Успел поймать окуня килограмм на семь. Выкопал и вымыл двухпудовый корень, собирался идти сдавать добычу, когда появился учитель. Посмотрел на могилу, на голову на коле, хмыкнул и только тогда задал вопрос:

— За что его? — сразу почувствовал давление на разум, которому привычно стал сопротивляться, представляя отвратительные сцены из первого фургона во время пути. Животные, грязные животные! Щупальца чужой воли, пытавшиеся проникнуть в разум, мгновенно убрались куда подальше.

— Потому что он меня хотел грохнуть. Бросился с ножом. Другого выхода не оставил. Сам же говорил, если противников много — убивай, кого можешь и сколько можешь. Это и сделал.