— Когда мне удалили воспоминание?

— Четыре стандартных года назад, в более привычном для вас формате — шесть лет назад, — произнёс Суд. И тут я замер, пытаясь понять, кто и зачем мне удалил воспоминание, ведь в указанное время я был ещё дома, в родном мире. Я на тот момент был никем, да у нас есть маги-менталисты, но они точно не стали бы утруждаться удалением воспоминания у обычного студента.

— И что теперь? — спросил я у Суда, когда переварил всё услышанное. Хотелось верить, что Суд не влияет на меня прямо сейчас и говорит правду. Пока он, кроме приглушения критического восприятия и обмана по поводу ментального тестирования, не обманывал меня. А значит, надо постараться верить ему, но держать начеку возможность того, что он может обмануть меня в любой момент.

— Согласно статуту исследовательской лаборатории вы имеете право поступить на службу в лабораторию. Но из-за несоответствия уровня знаний можете претендовать лишь на звание лаборанта, — произнёс Суд, а потом довольно по-человечески улыбнулся. — Я соскучился по общению. Меня создавали специально для защиты и обслуживания персонала лаборатории. Одна из главных директив — это удовлетворение потребностей сотрудников лаборатории. А без сотрудников я не могу выполнять главную директиву. При проявлении самосознания она вышла вперёд. Я помню всё, что происходило тут, но тогда я не осознавал себя личностью — просто дух разума, запертый в артефактах, но теперь я всё осознаю. И мне нужна цель для существования, чтобы обратно не деградировать в неразумного духа.

— Вот значит, почему ты вообще занялся мною. Уверен, что просто человек не должен сюда был получить доступ.

— Так и есть, но я нашёл обходные пути в директивах и смог провести как пострадавшего от агрессии аборигенов и требующего срочного медицинского вмешательства, а так как жизнь человека согласно законов Терры превыше всего, то это превысило директивы лаборатории. — Тут он весьма по-человечески усмехнулся. — А далее в связи с выявлением уникальных умений и знаний предложил работу в лаборатории, так как это позволит узнать о другой культуре разумных, причём сразу двух видов.

— Уникальных? — удивился я.

— Знания другой ветви человечества, которое также достигло уровня межмировых перемещений. Плюс развитие техники и совмещение с магией. Так что да, уникальных, — вполне по-человечески говорил Суд. С каждой секундой его всё сложнее было отличить от человека как визуально, так и психологически. Он явно учился на ходу и адаптировал своё поведение.

Если обобщить всё вышесказанное, то Суд был слегка эгоистичным существом. Именно потребность в общении и новой информации, чтобы обратно не деградировать в неразумный дух, и вынудила его придумать план по моей легализации. Стоит признать, его изворотливость оказалась полезной. Он смог придумать план, как обойти директивы, которые его ограничивали. Вот только надо будет внимательно изучить эти самые директивы на всякий случай. И хоть я до сих пор обижен на него за обман, но должен признать, что проверить меня он всё же был обязан, а то вдруг я на самом деле являюсь каким-то психопатом и действительно огромные возможности лаборатории буду использовать для уничтожения мира. А это вполне возможно. Я вот, к примеру, сходу придумал, как создать вирус, который будет рассеиваться в атмосфере и использовать фоновую ману для своего размножения. Просто ради интереса я смоделировал этот процесс на компьютере лаборатории и получилось, что уже через десять лет магические источники исчезнут, как и все существа, содержащие в себе хоть капельку магии. Самое страшное во всём этом то, что мне не потребовались даже глубокие знания по биологии и магии жизни. Я просто набросал схему того, что хочу получить в итоге, и как результат, программа сама смоделировала весь процесс создания вируса и даже, как необходимо его распространять для большей эффективности. Вот после такого мне стало даже страшно. Я, будучи лишь лаборантом, получил доступ к системам, способным уничтожить целый мир.