Дверь нашлась в глубине арки, в десятке шагов от того места, где они вынырнули из Разрыва. Тяжёлая, дубовая, как и подобает солидному госучреждению, она не была заперта. Внутри повсюду виднелись следы поспешной эвакуации – разбросанные ящики, выпотрошенные коробки, рассыпанные бумаги, покрывающие мраморные плиты пола сплошным, шелестящим ковром. Посредине вестибюля пялился на входящих набалдашником дульного тормоза тяжёлый пулемёт на колёсном станке. На фоне окружающего запустения он выглядел чужеродно: ни пятнышка ржавчины на воронёной стали, ни следа патины на латуни крупнокалиберных патронов.

– Серьёзные тут служили ребята. – Бич наклонился, рассматривая свисающую из приёмника ленту. – В Курчатнике охрану несло ФСБ – секретный объект государственного значения, как-никак.

– Да оставь ты эту железяку… – недовольно отозвался Егор. Он стоял у большого информационного стенда. – Глянь, что я нашёл! План территории Центра. Вот и второй лабораторный корпус: налево, наискось, через сквер. Только бы не слишком сильно заросло, а то тащи тебя на закорках…

– Потащишь, как миленький. Пошарь, тут где-нибудь наверняка есть пожарный щит.

– Это ещё зачем?

– Топор возьмём. Вдруг двери ломать придётся?

– Что-то тут не так… – Егор стоял посреди кабинета доктора физических наук Новогородцева, как сообщала никелированная табличка на двери. – В коридорах слой пыли в палец толщиной, а здесь – ни пылинки. Если бы не окна, можно подумать, что люди вышли минут пять назад!

На территории Курчатовского центра не было ни сплошных завес проволочного вьюна, ни стены деревьев, ни непролазного кустарника. Больше всего это напоминало Мёртвый Лес – высохшие растения, трава, давным-давно превратившаяся в бурый прах. И нигде ни живого листика, ни зелёной былинки. Не лучше было и в здании: окна, заросшие грязью настолько, что почти перестали пропускать солнечный свет, пыль, стены и потолки в неопрятных потёках плесени.

И вот – кабинет, прибранный, чистый, словно в нём только что произвели полноценную влажную приборку. И не какой-нибудь растяпа-лаборант, а пожилая, старой закалки, уборщица, из тех, что не пропустит ни пылинки, ни бумажки, ни пятнышка.

– Глянь, Студент!

Егерь стоял в углу, возле журнального столика с пододвинутыми к нему креслами. Наверное, подумал Егор, хозяин кабинета любил устраиваться в одном из них, чтобы побеседовать с такими же, как он, светилами науки. Отправлял секретаршу варить кофе – и не в пошлой кофемашине, а в медной джезве, на жаровне с песком и электроподогревом, а сам пододвигал гостю тяжёлую, толстого хрусталя, пепельницу.