- Нееет. Такая, как она. Я сомневался. Я видел раз, два и вот опять...

Он откинулся навзничь. И прошептал, уже в небо:

- Там пост...

Генерал негромко сказал в рацию:

- Оперативная группа, проверить рощу к юго-востоку от лагеря. Командиры отделений, сворачиваем лагерь, выезд через тридцать минут.

Уборщица залила раны живцом, и кровь остановилась.

- Ему, по ходу, конец. Только жемчужина его сейчас спасёт.

Генерал задумчиво, в фоновом режиме, сказал:

- У него должна быть, поищи.

Я уложил Алёну на матрас, вытащенный кем-то из нашего кунга, и вернулся искать жемчужину.

Наконец, мне повезло. Она была спрятана в карманчике на рукаве.

В уголок полуоткрытого рта я вкатил Бродяге красную.

- Давай его на носилки и несите вон в тот камаз. Там ход помягче.

Распорядился Генерал. И поспешил к рощице. Оттуда поступил доклад.

- Командир, вам надо это видеть.

Алёна неожиданно встала, кожа на её лице ещё имела смертельную бледность. - Я с вами.

Мы поплелись. Приминая сухую траву, рядом с кровавым следом, добрели до островка молодых берёз, где дежурило два нанятых рейдера из Пилона. Они лежали обескровленными, пустыми куклами, среди белых, тонких стволиков, обмазанных их же, ещё красной кровью. Особенно мне запомнилась одна, девственно-чистая берёзка с белой, практически без чёрных поперечин корой, на которой особенно чётко отпечаталась ладонь агонизирующего человека. Она была самая сильная из всей поросли, самая высокая, раскидистая и получала от неприветливого солнца Улья больше всего света.

Генерал внимательно осмотрел место происшествия. И заключил:

- Час-полтора назад всё произошло. Почему мы ничего не слышали, кто это мог сделать?

Один из Пилоновских, уже давно обретающийся в Улье, сказал: