Так мы и дошли до мест кормления. Это были обычные коммерческие ларьки, расставленные вдоль подземного перехода. Стандартный набор — шаурма, ширпотреб, трусы-носки, и несколько с продуктами. Выделялись из обычного набора закрытая на замок скобяная лавка и пара ларьков с сувенирами. Стикс, очевидно, посчитав, что подземный переход и метро — одинаковые дырки в земле, прилепил рельсы метрополитена к бытовому пешеходному переходу.

Ничего мудрить было не надо. Собираем, тащим и делаем аборигенов счастливыми. Настя Лёня отрывали от стен рекламные плакаты. Баннеры были стандартные — три на шесть метров, но высота коридора не позволяла размещать рекламу в полную величину, поэтому верхний край плаката был подвёрнут. Квазы просто оторвали и сложили ткань в несколько слоёв, сделав подобие волокуши, под дно сооружения подложив кусок профлиста, оторванного от стены одного из ларьков.

Аборигены напихивали ценностями сумки, которые добыли здесь и собирались тащить сами, а также с визгом восторга наполняли волокушу. С похожей конструкцией они были знакомы. Подобную штуку с едой им помог дотащить огнедышащий дракон Голодной Настеньки.

Пока мелкие таскали жратву в транспорт и набивали рты и сумки, я изучал окрестности. В углу каждого плаката фломастером было написано постановление главы Коняевской администрации и дата. Что это была за дата, сказать не могу, — либо дата, когда был повешен, либо дата, до какого он должен был висеть. Если честно, про метро в городе Коняевск, и вообще о таком городе, я никогда не слышал. Скорее всего, Стикс взял метро в большом городе и к нему очень аккуратно прилепил, может быть, единственный подземный переход на весь Коняевск. Если честно, и товары здесь были именно коняевские.

Ларьки стояли плотно и были наполнены добротными, но непритязательными товарами. Имелось немало китайской бижутерии, совсем простой еды, а на полках продавалось много домашнего консервирования. Рядом с резиновыми сапогами и китайскими синтетическими свитерами, от которых даже на взгляд кожа чесалась, стояли баллоны с трёхлитровыми укупорками огурцов и помидоров. Крупы и сахар продавались в неброских безымянных упаковках, россыпью или расфасованными в обычные полиэтиленовые пакеты с завязанным горлом.

Здесь всегда было людно и много заражённых. Нашим друзьям до этого Эльдорадо удалось добраться всего пару раз, при этом только похватать немного еды и бежать к себе.

Я всегда любил поглазеть на витрины, и совсем не важно, собираешься ты это покупать или нет. Папуасы мне рассказывали об одном ужасном месте, но мой мимический был плох, чтобы понять, о чём они говорили. Теперь я своими глазами смотрел на страх и ужас наших маленьких чёрных друзей. Вот о чём они мне пытались рассказать. Я подозвал нашего главного по теологии: