Я шёл и думал. Один рукопашник, один знахарь и что-нибудь вроде меня, для того чтобы остальным скучно не было, и стаб превратится в неприступную крепость, в оплот, но ничего подобного нигде не было. Где бы я ни оказался, те умения, которые мы привыкли принимать как должное, выглядели в остальных местах чудом.

Так, погружённый в свои мысли, я и дошёл до цели нашего путешествия. Мне удалось прожить в своём мире долгую жизнь и провести её среди большого города, а не в заброшенной деревне. Среди моих знакомых было немало людей в погонах, и, разумеется, мне рассказывали о складах мобрезерва, но прочувствовал я это только здесь, в Стиксе. Это невозможно понять, пока не увидишь своими глазами. Слева от меня хранили сахар, а справа, на нижней половине стеллажа, — тушёнку, а на верхней части — сапоги. Два ряда штабелей высотой двенадцать метров уходили вдаль пещеры, на всю длину света моего налобного фонаря и терялись в темноте. Поймал себя на мысли, что стою как ребёнок с открытым ртом. В соседнем ответвлении пещеры, с аккуратно ободранными краями, чтобы удобно было пройти погрузчику, хранили одежду. На стеллажах метров шесть высотой, запакованные в полиэтилен, свёрнутые аккуратными цилиндрами, лежали шерстяные одеяла — сотни тысяч штук. Миллионы ящиков были расположены в гигантских штабелях.

Воняло. Видны были следы боя, стреляные гильзы и куски обглоданных костей, клочки одежды. Около одного из стеллажей валялся ППШ. Круг подошёл и поднял оружие:

— Какой красавчик, иди к папочке.

— Откуда он тут взялся? — поинтересовался я, понимая ППШ как оружие Великой Отечественной войны, а не как средство обороны современного солдата.

— Добрая Милая Крёстная, да ты что? Это же тыловики. Это отличный автомат, семьдесят один патрон, сносу ему не будет, тем более они из него не стреляют. Они его только носят и чистят. Он же им для важности нужен, а эти места сверху охраняют совсем другие люди, — поцокал языком и ещё раз осмотрел автомат, вытянув руку.

— А я думал, их уже в охотничьих магазинах все распродали, — пожал я плечами.

Подошёл Мося. У него на плече висел ПКМ с куском расщепленного приклада, без короба, а просто с болтающимся обрывком ленты, патронов на семьдесят пять. Взял из рук Круга автомат, покрутил немного, покачал головой и вернул обратно. Затем отправился осматривать стеллажи с нашей добычей. Разбросанной стрелковки было немного. Это и понятно. Глубоко под землёй вооружённые люди были больше по традиции, чем за надобностью. Ну и кто будет с оружием в руках грабить мешок с сахаром или пытаться украсть тысячу-другую завёрнутых в целлофан шерстяных одеял? Все гильзы аккуратно собирались и складывались в мешки. Из-за одного из стеллажей вышел сияющий мужичок с неверящим взглядом, держащий в руках целый пучок новеньких, завёрнутых в промасленную бумагу резцов для токарного станка. Чего-либо военного, кроме оружия съеденных охранников, больше на складе не было, зато было всё остальное.