– А от других, – вставила Ника-Кобра, – черт в сутане иезуита сбегает с криком: «Спасайся кто может, хулиганы зрения лишают».

– Скорее, – посмеиваясь, сказал отец Александр, – это звучало как: «Ахтунг, Ахтунг, в воздухе Серегин». Эта разновидность нечисти удрала так быстро, что я даже не успел ее опознать.

– Да чего там было опознавать, – пожал плечами Серегин, – это была здоровенная человекообразная, двуногая и прямоходящая крыса. То есть для крысы она была здоровенная, а для человека росточек у нее был более чем плюгавенький. И никаких рогов и копыт не было и в помине. То есть хвост, конечно, был, как же без него, но под сутаной ничего заметно не было. И еще эта тварь явно не чурается магии, потому что только узрев меч Ареса, она задала деру, а так с легкостью рассчитывала справиться со всеми нами.

– В справочнике написано, что это может быть крысид, а может быть крысалид, – авторитетно заявил Дима, – крысид в основном отличается физической силой, но лишен ума и сообразительности, а крысалид умнее и предназначен в основном для ночных диверсий. Одной из особенностей настоящего крысалида является то, что укушенный им человек через некоторое время превращается в крысалида-оборотня. Внешность такого оборотня имеет две устойчивые формы: человеческую и человеко-крысиную. Мне кажется, что Сергей Сергеевич видел все-таки настоящего крысалида…

– Тьфу ты, пакость, – сплюнул Серегин, – давайте не вести на ночь подобных разговоров, а то еще приснится всякая хрень. Так давайте же выпием за кибернетиков, тьфу ты, то есть за нас с вами, чтобы нам не была страшна никакая нечисть, и чтобы все враги с визгом разбегались от нас в разные стороны!

Выпили каждый свое, у кого что было налито. Потом вкусили нежнейшего бараньего шашлыка, на который был так горазд повар-грек, доставшийся нам в наследство от покойного хана-поэта, и приготовились к продолжению культурной программы. По причине отсутствия телевизоров, магнитофонов и прочего радио вся программа исполнялась вживую. Оказывается, Антон, узнав от меня заранее, что я хочу отметить приближающуюся годовщину, начал готовить номера еще с того момента, когда месяц назад мы обосновались в Крыму. Именно тогда, перебирая освобожденный полон, негодный к боевому применению, он отобрал в свою копилку трех седобородых дедушек с гуслями да с бандурами, и несколько детишек явно русского или малороссийского происхождения, которые довольно чисто исполнили нам «Марусю» из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию».

– Ну, Антон, – дослушав до конца песню, сказал прослезившийся Серегин, – у тебя тут, оказывается, уже целый Большой Театр. Вполне пора посылать тебя с агитбригадами на фронт. Споют вон детки с отцами ратникам про «Марусю» или что-нибудь еще такое патриотическое – и те с удвоенными силами начнут лупить в хвост и в гриву панскую нечисть. Да и нам самим это тоже будет не лишним. Лилитки вот по причине отсутствия своей тянутся к нашей культуре и эту пустоту в них надо заполнять, чтобы не чувствовали они себя чужими среди нас, чтобы радовались и печалились тому же, чему и мы сами…