Ну а что делать, если часть согласных сразу «глотается» в попытке не тревожить челюсть? И что тут непонятного: «Ножик, ты добыл и Балаган». Нет, ну что?..

— Чего ты сразу про ножки? — удивился наш рейд-лидер. — Пройдут ножки… Просто перелом небольшой!

— Ож! Эзвие! Инжал! Инка!

— Да не, инки мумий не делали, — улыбаясь, не согласился со мной Котов.

Пришлось доставать трубочку из фляги и объяснять жестами, что я имею в виду. Крепко ухватив соломинку, я стал изображать движения, будто режу колбасу.

— Ож! О’ыча!

— Да кому надо тебя пилить-то? — удивился Кирилл. — Ты и так пострадавший…

— Блин! Дошло! — обрадовался Саша. — Балаган мне нож отдал! Все уже видели! Там сплав из меди, золота и серебра. Что-то вроде нашего золота пятьсот восемьдесят пятой пробы. Для кухни — вполне сгодится.

— А’а! — удовлетворённо кивнул я.

— Да вот я и говорю: «А-а!», и это ещё мягко сказано! — вернулся к оставленной теме Кирилл. — А если бы вам троим ноги отрубили и в лагере оставили?

— Ак они ы отели! — согласился я, забыв о дефекте речи.

— Да какие, на хрен, отели?! — взорвался Кирилл, и я спешно дал себе зарок и дальше сопеть в трубочку, пока не отсвечивая.

— Он хотел сказать, что они и хотели! — пояснил Борборыч. — Но не смогли.

— Филя, ять! Молчи! Просто молчи! — попросил меня Кирилл.

— Очу-очу! — согласился я слишком радостно, чтобы не вызывать подозрений.

— Саша, отдай нож этому эгоисту! — устало попросил Кирилл.

— Он «молчит-молчит», — перевёл Борборыч, первым уловивший закономерности в моём мычании. — Просто дурной немного…

— Всё равно пускай молчит! — потребовал Кирилл. — На чём я остановился?

— Ты нас всячески ругал и разносил… — напомнил Котов.

— Да, хорошо… — Кирилл задумался. — Отругал и разнёс?