А Джон Смит не террорист.

Террорист – ты».

– Купер!

Его искали. Поблизости треснула ветка, затем послышался звук шагов. В конце концов, это был не дух, а Шеннон.

А Купер стоял в лунном свете посреди ручья на коленях, штаны его насквозь промокли. Ему не хотелось быть найденным. Не хотелось услышать и узнать что-нибудь еще.

– Ник?

– Да. – Он закашлялся. – Я здесь.

Зачерпнув в ладони воду, Купер омыл лицо. Холод привел мысли в относительный порядок. Не вставая с колен, он выбрался из ручья и уселся на пологом берегу. Звуки шагов приближались, и вскоре Купер увидел между деревьями Шеннон.

Чуть поколебавшись, она направилась к нему. Вброд перешла ручей и опустилась на землю рядом. Хотела было положить руку на плечо, но передумала. Купер ждал, когда же она наконец заговорит, но она молчала. Долго, очень долго сидели они рядом и вслушивались в шум текущей воды.

– Я думал, ты все еще в Ньютоне, – первым нарушил молчание Купер.

– Сожалею, что обманула твои ожидания.

– А то, что ты мне сказала за обедом, – правда? О том, что надеешься, что мы получим шанс быть вместе?

– Да, это правда.

– И ты знала, что я приду сюда.

– Смит знал. Я лишь надеялась на то, что… – Не закончив, Шеннон пожала плечами.

Где-то поблизости выкрикнула птица.

– Года два назад, – сказал Купер, – я преследовал парня по имени Руди Тарретин. Это был сверходаренный медик-кардиолог. На заре своей карьеры он изобрел что-то невероятное в своей области.

– Клапан Тарретина. Метод его вживления заменил во многих случаях пересадку сердца.

– Именно. Но Руди присоединился к Джону Смиту, и последняя модификация изобретения имела в себе хитрый механизм, который позволял дистанционно останавливать сердце. Посылаешь сигнал, и – бам! – клапан перестает работать. Механизм этот был глубоко запрятан в компьютерном коде устройства – в технике я никогда толком не разбирался. Важно лишь, что Смит приобрел возможность останавливать сердце любого, кому была сделана подобная операция. То есть где-то более десяти тысяч человек.

Шеннон знала об этом много больше, но сочла за лучшее сейчас промолчать.