– И ты никогда не был в «Монокле»?

– Я там был, только ушел получасом ранее. Я разговаривал с сенатором Хемнером. Я выпил джин-тоник, а он – четыре порции скотча. Он согласился, что следует внести некоторые изменения в законодательство, и я, поблагодарив его, отбыл.

«Так стреляй же… стреляй… стреляй… стреляй…»

– Взгляни на меня, – не унимался Смит. – Мне отлично известно, что ты способен определить, говорит ли тебе прямо в глаза человек правду или врет. Так вру ли я тебе?

Тысячи раз Купер видел события, произошедшие в «Монокле». Вглядывался в каждую мелочь, какая смогла бы его привести к человеку, совершившему это. Но только иная запись позволила ему разглядеть, что красный свет должен бы быть частично блокирован Смитом.

«Но быть может, именно эта версия и является фальшивкой? На создание подобной фальшивки у Смита было достаточно времени, и он…»

– Есть множество и других неувязок в информации, которой тебя снабдил твой департамент, – продолжал Смит. – Множество. И если хочешь, то узнаешь и о них.

– Ник. – Голос Шеннон был низок, но тверд. – Пожалуйста, опусти пистолет.

Купер взглянул на нее и понял, что Шеннон при необходимости выстрелит, хотя и всей душой не желает этого.

Внезапно на него штормовой волной навалилась усталость.

«Но если то, что я сейчас узнал, правда, то…»

Купер опустил пистолет.

– Спасибо, – сказал Смит.

– Черт бы тебя побрал! – выругался Купер.

– На твоем месте я бы высказался примерно так же.

– Купер, положи, пожалуйста, пистолет на стол, – попросила Шеннон. – А я опущу ствол своего дробовика.

Она снова назвала его Купером, хотя чуть раньше он для нее был Ником. Забавно, но только Натали и Дрю Питерс прежде звали его Ником.

– А может, – предложил он, – ты первой опустишь ствол?

Шеннон вопросительно взглянула на Смита.

«Если она опустит ствол, я выстрелю, а дальше… дальше выясним, чья реакция быстрее».