Ну и хорошо. Пусть он лучше имеет дело с ней и этим симпатичным «хеклер-и-кохом» девятого калибра, чем с Ником в его нынешнем состоянии.

Хватит. Если он здесь, она с ним разберется. Шеннон вышла из дома, посмотрела направо, налево. Никакого движения. За ее спиной продолжал плакать младенец, а женщина – Эйми? – пыталась успокоить, убаюкать его.

«Хватит прятаться. Попробуем скорость».

– Идем, – сказала Шеннон, махнув в сторону ближайшего холма. – Пошли.

Она опасалась, что Эйми заупрямится, сделает типичную вещь для городской девицы – остановится как каменная, но эта женщина была с яйцами. По ее лицу бежали слезы, на руках она держала плачущего ребенка, муж остался в доме, принося себя в жертву, а она делала то, что от нее требовалось, – шла вперед. Они перешли на бег рысцой. Шеннон, держа наготове автомат, не уставала крутить головой. Воздух был холодный, с запахом зимы и водорослей.

Когда они оказались в лесу, ей стало спокойнее – здесь больше возможностей, чтобы укрыться, больше возможностей сделать то, что от нее требуется. Кроме того, если доктор Парк прав, то Сорен даже не обратит на них внимания. На вершине холма она на секунду остановилась и оглянулась.

Как раз вовремя, чтобы увидеть худощавого человека, который входил в дом через заднюю дверь.

Шеннон вскинула приклад автомата к плечу, прицелилась, но такой выстрел не имел никаких шансов, это она понимала.

Эйми увидела движение у дома и сказала:

– Мы должны вернуться.

– Не надо. Идем.

– Мы можем им помочь.

Шеннон схватила женщину за руку и потащила через вершину холма к спуску на противоположном склоне:

– Идем.

То подталкивая, то таща за собой Эйми, она поспешила к трассе. Уже был виден внедорожник, припаркованный на обочине.

«Почти пришли. Давай. Давай».

– Шеннон, – раздался голос у нее за спиной.

*

Натали стояла в центре пещеры Эпштейна и смотрела.

Большая часть таблиц исчезла, вместо них появились изображения, висевшие в воздухе. Велась прямая трансляция с разных мест Обетованной.