С большими трудностями к средине лета я добрался до польского Львова. После двух месяцев изнуряющего путешествия по Карпатам мне потребовался отдых, и я решил остановиться в городе на несколько дней.

И вот на третий день моего пребывания в городе, когда я был на центральной рыночной площади, меня попытался обокрасть молодой цыган лет четырнадцати-пятнадцати. Пойманный с поличным, молодой человек не на шутку испугался. Согласно законам этой страны, если бы вина вора была доказана, то его могли не только отхлестать плетью, но и казнить. Поэтому, упав передо мной на колени, вор стал вымаливать прощение, заливаясь горькими слезами. Правда, мне и самому было не с руки обращаться к местным служителям закона, поскольку на руках у меня были поддельные документы, да и предмет, который пытался украсть цыган, был не совсем обычным. К тому же, юноша божился, что инициатива кражи копья исходила не от него, а от двух знатных господ, дожидавшихся его возле ратуши.

– Ну что ж, пойдём, покажешь мне этих господ, – сказал я, – и если это правда, отпущу тебя на все четыре стороны. А если ты решил обмануть меня, – я покрутил перед его носом кулаком, – ты получишь сполна.

Через несколько минут, спрятавшись за повозками, мальчишка указал мне пальцем на двоих господ знатного происхождения, одетых по последней европейской моде. Даже на расстоянии в несколько десятков метров чувствовался запах благовоний, исходящих от них. Они явно кого-то поджидали на ступеньках гостиницы, нервно оглядываясь по сторонам.