Сколько находился Алексей в таком состоянии, не помнил, но очнулся он от того, что в этой звенящей тишине послышался еле уловимый звук. Первоначально Алексею показалось, что звук доносится из туннеля, но, приложив ухо к прохладному металлу двери, он понял, что источник звука находится внутри помещения. Заинтригованный происходящим, он внимательно осмотрел все предметы, находящиеся в боксе, и с изумлением обнаружил, что источник звука находится в саквояже, который стоял посреди комнаты. Когда он заглянул в него, то обнаружил, что звук издаёт драгоценный жёлтый камень, который они совсем недавно рассматривали с Томилиным и который не вызвал у них никакого интереса. Сейчас камень не просто «пищал», он «гудел», и этот гул нарастал со скоростью приближающегося локомотива.

Что заставило Алексея взять вибрирующий камень в руки, так и осталось загадкой, но когда он это сделал, случилось нечто…

Томилина разбудили сильный шум и яркая вспышка. Прямо перед ним творилось что-то невообразимое. Яркий свет заполнил комнату изнутри, проникая в самые удалённые её уголки. Сила светового потока была столь велика, что он проникал через плотно закрытые веки и ладони, словно через тонкий лист бумаги, и от этого света невозможно было спрятаться или укрыться. Светопреставление продолжалось не больше одной минуты, но она показалась Николаю Петровичу целой вечностью. Когда свет «выключился», и к глазам вернулась способность видеть, перед ним предстала фантастическая картина. Посередине комнаты в вертикальном положении парил Алексей, внешний вид которого напоминал распятого Христа. Его руки были вытянуты в стороны, голова завалена на грудь, он медленно вращался вокруг своей оси, а с его тела ручейками стекали электрические разряды. Комната наполнилась запахом озона, который немного очистил скопившийся углекислый газ, что позволило Николаю вздохнуть полной грудью.

Этот глоток привёл его в чувство, и он осознал, что всё это время, пока его глаза были прикованы к парящему Алексею, он неистово молился и крестился. Он был поражён. Он был готов дать голову на отсечение, что ранее не знал ни одной молитвы и никогда не читал святого писания. А вон видишь, как получилось! Как только он оказался в зоне действия божественной силы, его душа сама нашла нужные слова к Богу, а рука воспроизвела образ животворящего креста. Это было для Томилина потрясением. Он никогда не верил ни в какие религиозные бредни и считал, что религия, это, по большему счёту, сказки для слабых и необразованных людей, инструмент, при помощи которого церковь манипулирует сознанием людей в целях поддержания своего имиджа на подконтрольной ей территории. Он был также уверен, что на его железный характер и крепкую психику никогда не подействует религиозный дурман древних пережитков.