И пока Степан шёл к столу, Владимир переспросил у него ещё раз:

– Может, я всё-таки налью тебе кофе?

– Нет, я же сказал, что не буду, – резко ответил Степан.

Подойдя вплотную к майору, Соболев пристально посмотрел Кузьмину в глаза.

– Знаешь, Владимир, после того как мы тут недавно наговорили друг другу всякие гадости, мне не очень-то хочется с тобой общаться и говорить, но обстоятельства складываются таким образом, что мне просто не к кому сейчас обратиться. Там, – Степан махнул рукой в сторону за своей спиной, – с Виктором творится какая-то ерунда. Я хочу, чтобы ты посмотрел на него, прежде чем я буду вызывать Славина.

– А что собственно произошло?

– Пять минут назад он пришёл ко мне в кубрик, разбудил и сказал, что он стал Томилиным. Я померил у него температуру, лоб холодный, но его внешний вид желает лучшего. Он выглядит очень странно, словно травы обкурился или таблеток нажрался. Я запер его у себя, так что пойдём скорее, пока он там чего-нибудь не натворил.

С этими словами Степан развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону жилого блока, даже не посмотрев, идёт ли за ним Кузьмин или нет. И когда его коренастая фигура исчезла за поворотом, Кузьмин бросился вдогонку, бормоча себе под нос:

– Надо скорее сваливать из этого дурдома, пока мы тут все с ума не сошли …

После того, как Соболев открыл дверь своего кубрика, они увидели сидящего на полу Добрынина, у которого глаза были открыты, а зрачки закатились под лоб. Зрелище было не из приятных, но чтобы успокоить Степана, Владимир спокойным голосом произнёс:

– Так обычно закатывают глаза дети, у которых врождённые невралгические заболевания. А поскольку наш Виктор давно уже вырос из детских штанишек, могу предположить одно из двух: либо он в настоящий момент находится в обмороке, либо в глубоком трансе. Поскольку в обморочном состоянии мышцы у людей расслаблены, и они не контролируют своего вертикального положения, то остаётся последнее: он в трансе. Может, Стёпа, он втайне от тебя занялся самогипнозом и решил таким образом свалить ненадолго из нашего подвала наверх? А ты ему своей завуалированной истерикой всю малину испортил. Прибежал ко мне, шум поднял, чуть Славина не вызвал… Ты, Соболев, будь аккуратнее с людьми, а то ненароком скоро останешься совсем без друзей, – с издёвкой в голосе проговорил Кузьмин, поворачиваясь к выходу.

И в этот момент Добрынин заговорил. В этом не было бы ничего удивительного, если бы он заговорил своим голосом, но он заговорил голосом Томилина:

– Стоять! – властно сказал зомби – Добрынин. – Слушайте и не перебивайте. Мы с Фантомом попали в серьёзную переделку, из которой самостоятельно выбраться не можем. Нас захватил в заложники некто Энтони Кроули, возможно, он является агентом иллюминатов или действует от их имени. Мы находимся в банковском хранилище банка Pictet, расположенном возле горнолыжного курорта Корн де Соребуа, в третьем туннеле, в боксе № 316, у нас отключена подача воздуха, а того, который остался, нам хватит не больше чем на три часа.