– И когда ты сказал, что поручаешь Кузьмину довести начатое дело до конца, мне стало поистине жутковато. Откровенно говоря, я до сих пор не знаю, как реагировать на эту чертовщину и можно ли считать случившееся полноценным контактом с Томилиным? Мог ли Бурмистров, пускай даже теоретически, организовать этот трюк, находясь за несколько тысяч километров от нас? Лично у меня ответа на данный вопрос нет! Может быть, ты, Виктор, со своими познаниями в чёрной магии сможешь дать оценку произошедшему?

– Ты закончил? – Добрынин пристально посмотрел в глаза Соболеву.

– Да!

– В таком случае я для начала хочу спросить вас обоих, вы что, помирились? Ты ведь, Стёпа, два дня назад божился и в грудь кулаком стучал, заявляя, что больше с Кузьминым на одном поле … не будешь. Или я что-то пропустил?

– Ты прав, Виктор, – вмешался Кузьмин. – Прежде чем мы продолжим наш разговор, я бы хотел извиниться перед вами. Я вёл себя, как последняя сволочь. Моё малодушие и «близорукость» сыграли со мной злую шутку. Вы оказались во много раз сильнее и крепче меня, показали высокую выдержку и принципиальность в эти непростые для нас дни. Прости меня, Степан, за то, что я по-скотски повёл себя тогда за обедом, наговорил в твой адрес всяких гадостей, и ты, Виктор, прости за то, что я оттолкнул тебя, когда ты встал на защиту Степана. Я был тысячу раз неправ.

– Хорошо, мы услышали тебя, – ответил за обоих Добрынин, – но пусть это послужит тебе хорошим уроком на всю оставшуюся жизнь, а сейчас пожмите друг другу руки и давайте заниматься спасением генерала. Так что, майор, бери бразды правления группы в свои руки и начинай выстраивать план наших дальнейших действий.

– Спасибо, друзья! Я…

– Всё, заканчивай самобичевание. Времени у нас и так почти не осталось, – оборвал его Степан.

– Хорошо, – продолжил Кузьмин, – в таком случае мне бы хотелось услышать мнение Виктора. Мог ли Бурмистров всё это организовать?

– Мог! – не задумываясь, ответил Добрынин. – И знаете, почему? Потому что мы имеем дело с индивидуумом, который вообще не вписывается в картину нашего мира. Об этом можно долго говорить, но давайте не будем терять время на ненужные дискуссии.

– В таком случае почему он позволил себя заманить в западню, если он такой всевидящий и всезнающий? А может, это подстава или засада? – скептически вставил Степан.

– Не исключаю, что и такое может быть, однако не нам это решать, – оборвал его Кузьмин, к которому вернулось самообладание. – Он просил нас сообщить об этом Субботину, и нам надо выполнить его поручение во что бы то ни стало. Только, коллеги, я, честно говоря, не знаю, как это сделать. На дворе глубокая ночь, у нас отключена связь, а охранники до прихода на работу Субботина или Славина никому звонить не будут.