Он ещё не закончил говорить, как экран монитора погас, на этот раз уже окончательно…

* * *

После того, как Алексей оставил Томилина и завернул за угол, он остановился, согнулся в пояс и сделал несколько глубоких вдохов. Он чувствовал себя, как выжитый лимон, и у него не было сил идти дальше, его всего трясло и колотило от нервного перенапряжения. Он почувствовал, что впереди его ждёт встреча с чем-то ужасным, таинственным и опасным. Его зловонный запах он ощущал уже давно, с того самого момента, когда они с Николаем вышли из бокса. И чем ближе они подходили к выходу, тем более нестерпимым становился этот смрад. И его очень удивляло, что Томилин, шедший рядом с ним плечом к плечу, ничего не чувствует и не замечает.

Постояв так пару минут и немного придя в себя, он неуверенными шагами двинулся дальше, отмечая про себя, что количество колдовских ловушек на этом участке туннеля многократно возросло. Если бы не его экстрасенсорное зрение, то он непременно бы попал в одну из них. В некоторых местах «паутинки» располагались настолько близко друг от друга, что ему приходилось буквально протискиваться между ними. Метров за пятьдесят до выхода из туннеля Алексей услышал монотонный резонирующий звук, доносящийся со стороны холла. Первоначально он подумал, что это гудят кондиционеры, но подойдя ближе, понял, что он ошибался. Оказалось, что это звучала какая-то песня в исполнении многоголосого мужского хора, которая заполняла всё пространство грота и манила своими чарующими звуками к себе. И Алексей, поддавшись на эту уловку, как зачарованный мотылёк, пошёл на звук этой песни. Однако стоило ему перешагнуть условную черту, отделяющую хранилище от холла, как за его спиной раздался взрыв пиропатронов, и первый заградительный щит отрезал его от туннеля, а сам он очнулся от мистического наваждения…

* * *

После того, как пути отступления были отрезаны, Алексею ничего не оставалось делать, как продолжать идти вперёд. Выйдя из-за припаркованных в ряд внедорожников, он увидел в сорока метрах от себя в центральной части грота большой костёр, вокруг которого кругом выстроились двенадцать колдунов. Их резонирующее пение, многократно отражённое от стен пещеры, придавало происходящему процессу некую иллюзию торжественности и величественности. Всё происходящее можно было бы легко принять за средневековую театрализованную постановку, если бы не одно «но». Оно заключалось в том, что в костре вместо дров горели человеческие останки, и этот удушающий запах перехватывал дыхание и не давал дышать.