И Алексей, и Николай смотрели на старика широко раскрытыми глазами. Несмотря на то, что услышанное ими было из области фантастики, оно имело определённую логическую и смысловую оболочку, которая укладывалась в канву здравого смысла. Первым нарушил молчание Бурмистров:

– Господин Кениг, мы с господином Томилиным благодарим вас за столь подробную и поучительную лекцию, которая лично для меня прояснила многие вопросы, на которые я нигде не мог найти ответа. Со своей стороны, я хочу попросить вас предоставить нам для ответа какое-то время, чтобы мы в спокойной обстановке смогли всё как следует обсудить и принять взвешенное решение. Поэтому было бы логичным продолжить наше общение, – Алексей немного задумался, – дня так через два-три. К этому времени, я думаю, у меня будет уже для вас готовый ответ.

– Нет! – властно оборвал его старик. – Вы должны дать ваш ответ сейчас и немедленно. Я и так уже из-за вас потерял чёрт знает сколько времени. Что вам ещё не понятно? Спрашивайте. Если хотите, можете посоветоваться с господином Томилиным.

Томилина такое поведение старика насторожило. Он, как опытный психолог, определил, что Кениг нервничает, и это, скорее всего, связано с тем, что с наступлением нового рабочего дня в хранилище могут с минуты на минуту появиться служащие банка, что создаст для старика неудобства.

– Лёша, – шепнул он на ухо Бурмистрову, – соглашайся с ним, нам надо всеми возможными способами тянуть время. Сейчас оно играет на нас.

Алексей в знак того, что он понял намерения генерала, кивнул ему, после чего продолжил свой диалог со стариком:

– Нам с господином Томилиным надо обсудить ваше предложение, и я бы хотел попросить вас оставить нас наедине.

– Это исключено, – грубо ответил тот, – беседуйте у меня на глазах, я вам нисколько не мешаю. Даю вам на всё десять минут.

Алексей присел на корточки возле сидящего на саквояже генерала.

– Что ты думаешь, Николай, по поводу того, что он тут нам наплёл? Если хочешь знать моё мнение, то я не верю ни единому его слову, мне кажется, что он чего-то не договаривает и скрывает от нас. Скользкий он какой-то и мутный.

– Согласен, Лёша. Он у меня тоже положительных эмоций не вызывает. Во-первых, помнишь, ты мне говорил, что эти ловушки может снять только тот, кто их поставил? Во-вторых, он ни словом не обмолвился о себе, кто он такой, каким боком он имеет отношение к этому делу. Да и вообще, у него что, мандат какой-нибудь есть на право владения Копьём? Если есть, пусть покажет. У нас, по крайней мере, есть свиток, который лежит в саквояже под моей задницей, дающий нам право считать, что Копьё принадлежит нам. А он чем докажет своё право на владение им? Ты подумай, может, ещё что-нибудь вспомнишь необычное за время вашего общения. А пока будем тянуть время. Кстати, после твоих фокусов со временем у меня часы перестали идти, но мне кажется, что снаружи уже наступило утро, и, возможно, скоро сюда прибудет новая смена. Может, присутствие посторонних немного остудит воинствующий пыл старика и позволит нам выбраться наружу. А там мы уже правдами или неправдами свяжемся со своими. Надеюсь, они где-нибудь недалеко.