— Да и хрен с ними, — подытожил Гамаюн. — С письмом этим что решать-то будем? Я бы рискнул, не так уж много на порты потратим, а выигрыш светит хороший.

— С выигрышем вообще ничего не понятно, — поправила танка Лирка. — Но я бы тоже рискнула. Не каждый день первую добычу с ивента в одиночку берут. Это должно что-то стоить.

— Раз так, надо лететь, — согласился Дарк.

Непись выглядел столь старым, будто родился в те времена, когда письменность еще не придумали. Неудивительно, что именно этот замшелый динозавр считался лучшим в Эксе специалистом по древним языкам.

Троица терпеливо ждала, пока загибающийся от маразма полиглот водил по расправленному свитку письма трясущейся рукой с зажатой в ней громадной лупой.

Но наконец последовал вердикт:

— Вам повезло, что вы обратились именно ко мне. Я последний, кто может прочесть язык этой расы, молодым деяния славной старины неинтересны, а ведь там было много такого, чем и сейчас можно гордиться. Вот помню…

— А что за раса? — перебил Дарк, обоснованно опасаясь, что, если не направить старичка в нужное русло, придется часами выслушивать историю его молодости.

— Раса? Хаюмы, так она называлась, хотя в точности произношения не уверен даже я. Эта гибридная раса сгинула во тьме гиблых веков так давно, что очевидцы ее существования не оставили нам ничего, что может дать подсказки по точному воспроизведению слов. Я говорю о фонетике, разумеется.

— Нам неинтересно звучание, — сказал Дарк. — Просто переведите.

— Так вам требуется перевод?

— Конечно. Мы хотим знать, что здесь написано.

— Тогда приходите через час, с квитанцией из канцелярии.

— Какой квитанцией?

— Вот, я вам зафиксирую заказ. Отнесите это на первый этаж, слева от главного входа. Там увидите короткий тупик, а в конце его дверь с табличкой на понятном вам языке.

Когда спускались, Гамаюн угрюмо заявил:

— У меня такое чувство, будто нас хотят ободрать.

— Да ну, вряд ли, — возразила Лирка. — Это ведь всего лишь перевод, вряд ли за него много сдерут.

У клерка, изучившего крохотный листок с невнятными закорючками, было иное мнение:

— Перевод с хаюмского, три четверти стандартного листа. Округляем до целого, таковы правила. Итого: пять тысяч.