— Помочь тебе? — переспросил Паштет, затем улыбнулся, посмотрел на нас, на стоящих на коленях пленных, достал нож и спокойно воткнул его в сердце этому негру. Мы даже глазом моргнуть не успели, как он его зарезал. У пленных прям глаза на лоб полезли. Следом своего добили и немцы, только они ему сначала по разу прикладом по телу врезали, отчего тут буквально заорал от боли, а потом добили выстрелом в упор.

— Молодец, Мамуля! — радостно заржал Котлета на эти действия немчуры.

Немцы сплюнули на убитого и заулыбались.

— Не дай бог у наших мушкетёров будет пополнение, — как-то настороженно сказал Клёпа. — Грач с ними повесится тогда.

Меж тем эти двое немцев и наши мушкетёры уже вытащили свои ножи и разом посмотрели на нас, типа резать или нет? Америкосы аж на коленях по паре шагов назад сделали, как будто поняв, что этих маньяков хлебом не корми, а дай кого-нибудь зарезать. Котлета, правда, бензопилу вытащил и уже начал дёргать за шнур, пытаясь её завести.

— Отставить, — негромко сказал Туман.

Мушкетёры тяжело вздохнули и убрали ножи и Котлета бензопилу.

— Отбой, Мамуля, — снова сказал Котлета одному из немцев, молодому парню лет 23. Тот словно понял, что сейчас ему резать америкосов не дадут, и так же убрал свой нож. Второй из немцев был постарше, но он так и стоял с ножом в руке, причем нехорошо так щурился на пиндосов.

— Одуван, убери перо, — негромко сказал ему Упырь и похлопал себя по ножнам.

Немец послушно убрал свой нож.

— Почему Мамуля, и почему Одуван? — удивлённо спросил я.

— Этот Мамуля, — радостно сказал, ткнув пальцев в молодого немца Упырь, — он нам всем патроны подавал, воду и сам палил как бешенный какой.

— А второй кучерявый вон какой, это сейчас у него хвост, а десять минут назад его волосы растрепались, они кучерявые у него, ну прям в натуре как одуванчик, — добавил Паштет, поправляя на себе разгрузку, — вот и ляпнул Котлетос, что он Одуван.

У этого немца и вправду волосы были собраны в хвост и даже отсюда я видел, что он действительно очень кучерявый, так что наши мушкетёры не врали.

— А они об этом знают? — улыбнувшись, спросил я.

— Мамуля, — тут же позвал немца Котлета.

Немец, которого Котлета позвал, тут же прекратил рассматривать убитого американца, поднял голову и заулыбался.

— Одуван — позвал второго немца Паштет.

И этот отозвался. Он немножко постарше был, крепенький такой пацанчик.

— Вот же млять, — выдохнул Туман, — уже кликухи дали обоим, и эти отзываются.