Чуть дальше стоит белый Санта Фе, вернее он на боку лежит, и судя по удару, его снесли Плащом. Видать, тоже на кого-то нарвался, бойцы успели перепрыгнуть в другую тачку, а саму тачку просто ударом замыкающего Плаща столкнули с этой дороги. Какой была третья машина, я не успел рассмотреть, она горела.

Первый Плащ остановился около переправы, и находящиеся там пацаны разом дали из всех стволов. Пулемёты вообще стреляли, не переставая, по воде и частично переправе.

Вот и переправа. Микроавтобусы, взревев двигателями, забрались на баржу. И тут я немного прифигел. Из-под воды, как по команде, на переправу стали выпрыгивать четырёхглазые. Они выпрыгнули разом, штук 10-15 точно.

— Стреляйте! – заорал не своим голосом сидящий за рулём Слива.

Ну и мы стали стрелять, эх люка в тачке нет, Большой вон уже выбил лобовое стекло и, положив ствол Печенега на панель, стреляет короткими очередями по беснующимся зверям. Жалко, нельзя длинными очередями стрелять, переправа-то точно внутрь корабля идёт, прямая, можно там кого-нибудь из ребят зацепить.

— На корабле, придурки, не стреляйте по переправе! – закричал в рацию Клёпа. – нас зацепите, идиоты! По воде стреляйте, по бокам!

В этот момент я вот совсем не завидовал сидящему спереди справа Большому с пулемётом, да и тем, кто был на пароме тоже. Оттуда перенесли огонь на переправу, и уму непостижимо, как нас тут в машине всех не положили, хотя несколько попаданий я видел. Вон мгновенно в крыше несколько лишних дырок появилось, и оба зеркала тут же снесло.

Мы-то вот сообразили, что нельзя стрелять в ту сторону, а вот что за придурки там, не понятно. Я тут же почувствовал, как в машину стали попадать пули, у меня прям душа в пятки ушла, вместе с моими друзьями мурашками.

Выглянув из-за сиденья, за которое я спрятался от пуль, можно подумать, оно спасёт, я увидел, как в заезде на корабль двое бойцов буквально бьют по стволам и рожам лежащих пулемётчиков около въезда. Вон одному, который, походу, с испугу и дал длинную очередь по зверям, которые запрыгнули на переправу, один мужик влепил с ходу армейским ботинком прямо в голову, как по мячу ударил. Этого недоделанного пулемётчика аж подкинуло. А этот мужик не успокаивается, махая автоматом перед собой, он что-то орёт и бьёт ногами ещё одного бойца. Скорее всего, кричит им, чтобы они не стреляли по машинам.

— Я живой, я живой! – заорал Слива, продолжая крутить баранку.

Бах, практически сюда к нам в салон ввалился мёртвый четырёхглазый, хотя у него только один глаз остался. Большой с испугу с силой воткнул ему в голову ствол своего Печенега и вытолкнул мёртвую тушу назад.