– Добро, – отвечает за всех Кирилл. – Ну что, молодежь, погнали?

Марина вопросительно смотрит на меня.

– Все нормально, Марин, иди с ребятами. У меня дело не по работе, личное.

Она кивает, парни берут ее под руки и ведут на выход.

– Ой, компьютер забыла выключить! – вдруг восклицает Марина. – Вы идите, я сейчас.

– Да ладно, это же секундное дело, мы здесь тебя подождем, – говорит Гриша.

– Идите, я вам говорю! Догоню! Ждите на улице! Покурите… Ой, забыла, что ты бросил, Кир.

– Пойдем, Гриша, – Кир тащит стажера в сторону лифтов.

Марина стоит рядом и чего-то ждет.

– Пойдем на лестницу, поговорим, Мариш, – я понимаю, что вопрос надо закрывать здесь и сейчас.

Мы выходим на прокуренную лестничную площадку. Дверь за нами блокируется, и теперь, чтобы попасть на этаж, надо будет воспользоваться магнитным пропуском. Лестницей по назначению никто не пользуется, даже если спуститься надо лишь на этаж ниже. Мы одни. Марина долго роется в сумочке, наконец находит одну пачку сигарет, другую, достает одну из них – тонкие с ментолом – и закуривает. Дождавшись ее внимания, я начинаю уже продуманную в голове и очень логичную, не оскорбляющую ее как женщину, речь.

– Мариш, ты очень хорошая…

– Да прекрати, Фил, – на выдохе перебивает она, потом снова затягивается, теребит верхнюю застегнутую пуговицу на блузке и вздыхает. – Я не навязываюсь, уже взрослая девочка. Просто ты мне нравишься, и меня задели твои слова о том, что у нас быть ничего не может. Я такая страшная? Или тебя смущает разница в возрасте?

– Ты кокетничаешь. Конечно, ты очень красивая. А наша разница в возрасте и твоя… м-мм… симпатия даже мне льстит. Но я – во‑первых, все еще женат…

– Вы же разводитесь? Все уже знают.

– Еще нет. Даже на развод еще не подали. Это – во‑первых. А во‑вторых… – Я смущаюсь, не зная, стоит ли ей открываться.

– Во-вторых? – Она нервно щелкает пальцем по сигарете, стряхивая пепел, и сигарета переламывается.

– Во-вторых, у меня есть девушка, – я решаю не уточнять. – И, кажется, я ее люблю.

– Так, кажется или любишь? – Марина настойчива, и, как я понимаю, обе причины ее не устраивают и кажутся надуманными.

– Мариш, я тебя очень прошу, не лезь в душу! – Я срываюсь (да когда уже закончится эта чертова никотиновая ломка с ее спонтанным инрейджем?) и тут же беру себя в руки. – Я не знаю!