– Генка! – восклицаю я. – Сколько лет!
– Фил! Дружище! – Он искренне радуется и лезет обниматься.
Столько объятий за последнее время… Никакая игра не заменит живого общения, а реальные «обнимашки» заряжают чем-то хорошим и теплым, потому что мы – социальные существа, и нам это нужно.
Какое-то время мы ведем несколько формальный разговор, спрашивая друг друга о том, как, где, с кем, есть ли дети и так далее. С Генкой мы дружили с детства, со старших классов, когда его перевели в нашу школу. Был он средним – учился на «четверки», не выделялся, не был ни остряком, ни душой компании, ни хулиганом, ни ботаником, но была в нем какая-то основательность, надежность. Так вышло, что нас посадили за одну парту, а потом мы поступили в один университет. Так и дружили, пока я не подвел его.
– Блин, чуть не забыл, Геныч! Вот, держи, – я кладу на стол перед ним деньги. – Это с процентом за просрочку. Инфляция, все дела. Перевел по курсу доллара.
Генка смотрит на деньги, играя желваками, но не притрагивается к ним.
– Не вовремя… – шепчет он. – Как же не вовремя! Тогда… Тогда маме нужны были деньги на операцию, понимаешь? Не хватало, мы все распродали, вообще все! Наскребли, что могли, отвезли ее в Израиль. Ей пересадку костного мозга делали, донора нашли совместимого – это была большая удача, у нее редкая группа крови была…
– Прости… Я не знал… Почему ты не сказал?
– Не хотел лживого сочувствия, не только от тебя, а вообще… Да и не спасли бы эти деньги, это копейки по сравнению с тем, что нам выставили в клинике… Просто так наложилось, понимаешь, так сильно было нужно, а ты просто кинул. Я же не хотел тебе занимать в этом гребаном казино, ты же помнишь!.. Потом – через год – отец ушел. Брат женился и своей жизнью зажил. А я…
Гена быстро хмелеет. Не знаю, сколько он выпил до моего прихода, но к этому моменту его язык уже заплетается. Он все-таки забирает деньги и проливает на них пиво. Аккуратно промокает их салфеткой и складывает в ветхий порванный бумажник.
До следующего, одиннадцатого, уровня остается шестьсот тридцать очков.
Через час я понимаю, что пора закругляться – Генка уже лыка не вяжет.